Легенда о Тёмной Принцессе. Том 2 - Анастасия Князева
Следующей ночью, я опять пришла туда же и очень долго ждала его, но он так и не появился. Как и на следующую ночь. И на следующую. И через неделю. Но я была очень упрямым ребёнком, что даже удивительно для такой плаксы. И я сидела там, даже, когда был ливень. И тогда, кажется, я просидела под дождём несколько часов, прежде чем вернулась в кровать. На утро у меня был жар. Мама весь дом поставила на уши, ко мне срочно вызвали врача. Ночью Дмитрий пришёл ко мне в комнату, когда, как он думал, я уже уснула. Он хотел вылечить мою простуду, но я не спала и я поймала его. Он сказал, что за такое упрямство нужно наказывать, а я поспорила, что награждать.
Я замолчала, понимая, что слишком углубилась в свои воспоминания и наконец открыла глаза и посмотрела на графа. У меня не получалось прочитать его мыслей, но казалось, что мой рассказ его увлёк.
— Могу понять, почему он так привязался к тебе. И почему не хотел втягивать во все эти стычки между Асинис и Старейшинами. Когда ты ещё не помнила своего прошлого, и я встретился с тобой в другом облике, то увидел тебя с немного другой стороны. Ты была похожа на себя в Академии, но более раскованной: ты была очень живой, искренней, наивной. Даже не представляешь, какое это внутреннее удовольствие приносит, подумай только, Ами, передо мной была сама Тёмная Принцесса, та самая, что наделала столько шумихи в прошлом. Та, кто стала огромной занозой для моего начальства, которая насмехалась над всеми попытками Асинис перехватить её. И эта Тёмная Принцесса с такой надеждой смотрела на меня. Знаешь, такую прелестную девочку очень хотелось забрать себе. А ещё ужасно сильно хотелось сделать что-то, из-за чего ты бы потом злилась, когда бы вернула память, — Род опять растянулся в своей довольной, издевающейся улыбке. Я недовольно уставилась обратно в тарелку, изображая из себя возмущение, от чего он даже рассмеялся. Я попыталась продолжить злиться, но у меня не получалось, мне нравился его смех.
— Ладно уж, не дуйся, — он приподнялся над столом и наклонился ближе ко мне, — Я же мог сделать и что-то похуже, скажи спасибо, что воспитание не позволило.
Я резко вытащила ложку из тарелки и ткнула ею ему в рёбра. Он закашлялся кашлем смешанным со смехом, отобрал у меня ложку:
— Наказана, будешь есть теперь без неё.
Я не могла остановить ползущие вверх уголки губ, потеря ложки стоила того. Род сел обратно напротив меня:
— С Дмитрием ты была такой же наивной, какой тебя застал я?
Я взяла салфетку и принялась вытирать последствия моей атаки: убирать со стола гречку и молоко выпавшие из ложки. Потом взглянула на одежду графа, недовольно поморщилась и протянула салфетку и ему. Он принялся оттирать небольшое пятно на лёгком камзоле.
— Как правило да. Я росла, но о нём так никому и не рассказывала. Чем старше я становилась, тем чаще сбегала в сад встретиться с ним. Родители считали, что я расту замкнутым ребёнком, предпочитая проводить время в одиночестве, нежели с Маркусом и Корни. Маркус даже немного бесился с того, что я вечно убегаю и пытался задирать меня за это, чем вызывал ещё более частые побеги, просто замкнутый круг. А к Дмитрию я бежала с каждой мелочью, с каждым новым открытием и новым вопросом? — я ненадолго замолчала, погружаясь глубже в воспоминания. В голове звучали детские голоса, разносились отрывки беготни по саду, мои возгласы, восторги. Вот я бегу по скамье, вот брызгаю в Дмитрия из фонтана, вот пытаюсь выскочить из укрытия и напугать его. Но он остаётся таким же сдержанным, едва-едва улыбаясь мне и моим выходкам, — Кажется…да, мы тогда совершенно точно очень подружились и он часто воспитывал меня, словно мой наставник. Рассказывал мне обо всём на свете, иногда разрешал трогать его крылья. Когда мне было четырнадцать, я впервые сказала ему… что хочу, чтобы мой муж был похож на него. Он очень по-доброму рассмеялся тогда, а я вообще редко слышала, чтобы он смеялся. А в пятнадцать я смотрела на него со слезами на глазах и просила сделать так, чтобы родители не отдали меня замуж в дальние страны, как маму когда-то. Хотя никто и не собирался, я уверена. И Дмитрий говорил, что этого никогда не произойдёт. И что он ото всего меня защитит…и это он…он отправил меня на костёр, после всего этого.
Я стала задерживать дыхание, ощущая, что меня начинают душить слёзы обиды, воспоминания, которые были похоронены глубоко внутри вырывались наружу и будили всё больше ту обиду, причину которой я раньше не понимала до конца. Я сжала кулаки, опустила голову и шумно выдохнула:
— Да, я была наивной. И я верила ему больше, чем отцу, больше чем брату, больше чем себе. И я сожалею об этом.
Внезапно рука графа опустилась мне на голову и медленно провела по волосам. Я вздрогнула от неожиданности:
— Мне очень жаль. Если ты хочешь, я найду и убью его.
Я почему-то внезапно рассмеялась, настолько неожиданно прозвучало его предложение, а по щеке всё же скатилась предательски одна слеза. Нечто подобное, я могла услышать только от Рода и именно такое неожиданное поведение мне так нравилось, такая внезапность позволяла перестать накручивать себя. Как тогда, когда Зоя разозлила меня.
— Нет, но спасибо за предложение, — улыбаясь ответила я и вытерла глаза краем водолазки.
Я подняла взгляд на Рода и заметила, что он
