Реанимация солнца - Валерия Яблонцева
Шей Кессель, оглядывавший окрестности рядом со мной, замер, будто прислушиваясь к чему-то неведомому. Я тоже застыла, с интересом наблюдая за шейдером. Манн расстегнул манжету куртки, закатал рукав. Сильные пальцы коснулись обнаженного запястья.
Вытянув шею, я старательно вгляделась в полумрак. Может, чешуйки шейда способны улавливать колебания воздуха? Я уже знала, что Кессель умеет регулировать интенсивность обонятельных рецепторов. Попробуй разбери, какие еще способности скрывает вольный шейдер. А вдруг у него футболка меченая? Тоже вполне себе вариант, раз мой шейд до сих пор не может забыть аромат его второй сущности…
Послышалась серия механических щелчков.
– Карта? – Я не сумела сдержать разочарованный стон. – Серьезно?
Светящаяся схема секций коллектора со слабыми контурами наружных зданий поверх тоннелей отбросила голубоватый отсвет на насмешливую ухмылку шейдера.
– А ты что ожидала? – фыркнул он. – Что я буду искать дорогу по запаху?
Я смутилась. После всего, что я видела за последние сутки…
– Пойдем, – отыскав на карте клинику, ткнул он пальцем в нужную точку, и умная система моментально проложила маршрут. – Времени мало.
С картой нужное ответвление утилизатора, уходящее вертикально вверх во внутренний двор клиники, отыскалось быстро. Под черным отверстием валялся распотрошенный грызами пластиковый мешок, в который я собрала оставшиеся после реанимации отходы. Неровная дорожка мусора стекала к мутной реке транспортировочной ленты.
Не обращая внимания на копошащихся в мешке лысых тварей и общую грязь вокруг, шейдер присел на корточки перед кучей мусора.
– Свети, – коротко приказал он.
Я послушно наклонилась. Подняв мешок, Шей Кессель безжалостно вытряхнул из него содержимое. Грызы серыми тенями метнулись прочь.
– Видишь дротик? – вполголоса спросил шейдер, переводя взгляд на меня.
Пожеванные куски ткани, комки грязи, смятые дезинфицирующие салфетки, погнутая пуля. Дротика не было. Я отрицательно помотала головой. Свет от фонарика заметался по грязным склизким сводам тоннеля.
– Ничего похожего. Он напоминал плоскую капсулу с тремя тонкими иглами не меньше двух сантиметров в длину. Я хорошо помню, что дротик глубоко вошел тебе под кожу прямо у основания шеи.
А регенерация, оборвавшаяся, едва начавшись, не защитила шейдера от меткого выстрела. И еще десятка других.
Боевик рывком поднялся на ноги.
– Значит, будем искать! – Крепкие пальцы – лучше не думать, где он только что ими рылся, – впились в запястье. – Идем.
Почти бегом мы бросились вслед медленно движущейся конвейерной ленте. Шейдер стремительно шел, изредка сверяясь с картой на стыках и разветвлениях тоннелей. Казалось, он был уверен, что нам удастся найти остатки распотрошенного пакета. Я же не разделяла его оптимизма. Мусор из клиники попал на конвейер часов семь-восемь назад – а сколько еще городских отходов с тех пор сбросили в коллектор семнадцатого района, даже представить страшно. Это все равно что искать незакрученный болт в двигателе космического лайнера. Бесполезно.
Шей Кессель остановился так резко, что я по инерции врезалась ему в спину.
– Здесь!.
Рука шейдера указала на подплывающую груду мусора, ничем не отличавшуюся от сотен других таких же, мимо которых мы пробежали, плутая по тоннелям подземных уровней Абисс-сити.
– Откуда знаешь?
Он фыркнул.
– Ты же хотела увидеть, как шейдер ищет что-то по запаху? Вот тебе наглядная демонстрация. Не благодари.
– Ты… чуешь дротик?
– Я чую собственную кровь, – ровно ответил он. – На небольшом расстоянии.
– Ну, так иди, – кивнула я в сторону проплывавшей мимо нас груды. – Нюхай дальше.
Вместо ответа боевик столкнул меня вниз.
Коротко взвизгнув от неожиданности, я приземлилась в ворох изодранного серого тряпья, каким-то немыслимым чудом избежав столкновения с острыми обломками старой плексигласовой мебели. Миг – и шейдер прыгнул следом, сминая тяжелыми ботинками полуразложившийся пластик в мелкую труху.
На секунду мы замерли, напряженно глядя друг на друга.
– Что дальше?
– Ищем.
Полуобглоданные кости и чешуя каких-то крылатых тварей с пустошей, которых нор-ры употребляют в пищу, органические остатки, битое стекло, смятый пластик, изломанные платы, детали неработающих мониторов и коммуникаторов, протекающие вздувшиеся аккумуляторы перемешались на ленте конвейера в однородное бурое месиво, годное лишь для одного – шиссу в пасть. Стоило только представить, что мне придется разбирать весь этот мусор, как поздний завтрак снова запросился наружу. Но, мельком взглянув на Кесселя, сосредоточенно копавшегося в ближайшей куче, я быстро взяла себя в руки.
В конце концов, я же не утонченная литианка из Центра, и в операционной иной раз приходилось видеть и не такое. Перерывать гору нечистот было в чем-то даже легче, чем промывать открытую рану, обрабатывать химические ожоги или вытаскивать из ноги осколки раздробленных костей. Мусор, по крайней мере, не пытается сбежать, не заходится криком из-за нехватки в клинике сильных обезболивающих и не смотрит обреченным укоризненным взглядом, прежде чем испустить последний вздох.
Дротик не спешил находиться. Медленно ползущий конвейер уносил нас все глубже и глубже в недра коллектора, а расположенные над головами утилизаторы добавляли лишних проблем. Вокруг крутились осмелевшие грызы, так и норовя вцепиться в руку. Но шейдер не сдавался.
– Шей Кессель…
Мои слова эхом отразились от низких сводов тоннеля.
– Сола… – не поворачиваясь, откликнулся он.
– Зачем? – заговорила я о том, что не давало мне покоя с самого спуска в тоннели. – Для чего мы ищем этот шиссов дротик? Что в нем такого, что стоит прогулки по канализации?
– Не задавай ненужных вопросов, если не хочешь вляпаться в неприятности.
– Поздно, – скептически хмыкнула я, обводя взглядом полутемный коллектор. Мне показалось, или со стен пропал мох, а вокруг неожиданно стало темнее? – И все-таки?
– Тебе нет смысла это знать.
Негодование всколыхнулось внутри ядовитой волной.
– К сожалению, – едко заметила я, – я уже знаю куда больше, чем хотелось бы. Меня уже доставала полиция, потому что я, вероятно, спасла не того шейдера. А не стоило бы…
Спина Кесселя застыла.
Он обернулся, медленно, угрожающе, опасно – как дикий хищник перед броском. Последним для его жертвы броском.
Мне хотелось быть смелой. Хотелось не реагировать. Но что-то глубинное, инстинктивное, что-то заложенное внутри самой природой не смогло не застыть, послушное воле сильного манна. Шейдера. Машины для убийства из плоти и крови.
Он придвинулся ближе. Коснулся моего подбородка, сомкнул руку на шее, вынуждая запрокинуть голову и разомкнуть губы в ожидании…
Предвкушении…
Кессель наклонился. Потемневшие глаза манна завораживали, затягивали. Шейд внутри жадно ринулся навстречу.
– Скажи-ка, мелочь, – почти в самые мои губы выдохнул боевик «Механического солнца», – ты правда хочешь стать частью нашей жизни? Моей… жизни.
Рука соскользнула с шеи
