Ферма звезд на краю земли (СИ) - Семенкова Даша
Пока я осматривалась, она успела достать откуда-то инструменты и перчатки. С сомнением поглядывая на вынутые из грунта саженцы, сразу ставшие хрупкими и беспомощными с тонкими своими корешками, я призналась, что не особо умелый огородник.
— Я сама этим никогда не занималась, помогала сестре.
— Теперь можете помогать мне, — улыбнулась она, выкапывая первую лунку. Земля казалась рассыпчатой и жирной как деревенский творог. — Если любите растения, конечно.
Я люблю, просто не успевала научиться. Вечно находились дела поважнее. Но сейчас вдруг захотелось повозиться в земле вместе с этой милой старушкой, понаблюдать, как подрастает рассада, расцветают цветы и зреет урожай. Мне так понравилась ее ферма — настоящая, не километры мертвой лозы под холодным пасмурным небом — что уходить не хотелось.
Делия рассмеялась на это, велела навещать ее в любое время без приглашения и на прощание вручила нам корзину с твердыми осенними грушами, зеленью и все теми же яблоками.
14
На Станцию меня Йенс отвез. Я было начала отнекиваться, что хочу прогуляться и вообще — пора бы становиться самостоятельной. Но он категорично заявил, что не время для прогулок.
— Погода портится, только отобедали, а уже темень. Того и гляди снег пойдет.
— Оденусь потеплее. К тому же вроде как у вас и зимой холодов не бывает, разве нет?
Он окинул меня взглядом и сказал, что я прекрасно выгляжу в обновках. Обычная вежливость, но все равно было приятно. Правда, новую одежду я ценила как раз за то, что в ней на меня никто не будет пялиться как на диковинку, потому-то и хотела побродить немного по городу.
— Обратно наймите извозчика. У вас ведь остались деньги? — продолжать гнуть свое Йенс. Я кивнула. — Не намерен вас пугать, Вармстед в целом спокойное и безопасное место. Но вокруг дикие земли, нельзя об этом забывать. Иногда вслед за снегопадом оттуда может что-то пробраться, особенно с ранним снегопадом. Охотники патрулируют город и окрестности, ловят их на подходе и при малейшем намеке на опасность подают сигнал. Но все же лучше не мешать им и сидеть дома.
— Твари? — переспросила я с любопытством. — Мне о них не раз говорили, но никто толком ничего не объяснил. Какие они?
— Не самое подходящее время упоминать. Да и мало кто из обычных жителей видел их своими глазами. Твари не любят свет и шум, если пробираются в кальдеру, держатся темноты. Поэтому на улицах так много фонарей, даже в самых глухих закоулках.
— Получается, мы в самом опасном месте живем? Что-то я не вижу вокруг фонарей, кроме тех, что во дворе.
— Напротив: скоро здесь будет целое море света. Наша ферма отпугивает их лучше всего.
На Станции меня ждал самый обыкновенный медицинский осмотр. Меня взвешивали, измеряли рост, светили в зрачки фонариком, прослушивали, простукивали и даже прокололи палец, чтобы взять пару капель крови на стекло. Только не под микроскоп ее сунули, а положили на какую-то круглую штуковину, в центр переплетения тончайших металлических нитей. Мелкие красные камни на ней замерцали и поменяли цвет на белый. Штуковина больше была похожа на ювелирное изделие, чем на медицинский прибор.
— Артефакт, определяет аномалии с довольно-таки высокой точностью, — пояснил молодой человек в халате, проделывавший со мной все эти манипуляции. — По нему мы видим, что таковых у вас нет. Вы самый обычный человек без примеси порченой крови и без магических способностей.
Раньше я об этом не думала, но теперь вдруг разочаровалась. А ведь мог бы и обнаружиться какой-нибудь особый дар, и оказалось бы, что меня не просто так в этот мир затянуло… Но увы — если здесь чудеса и бывают, то не со мной.
Напоследок меня проводили в маленькую комнату с уютными креслами и имитацией камина: в ажурной чугунной чаше клубилось и подрагивало что-то похожее на жидкость и одновременно на яркое пламя. Светило как настоящее, но грело едва-едва, словно мощность убавили.
На низком резном столе было накрыто к чаю, в одном из кресел сидела та самая магичка, с которой мы общались в мой первый визит сюда. Ослепительной красоты женщина по имени Симона.
— Рада сообщить, что с вами все в полном порядке, — с милой улыбкой объявила она. — Здоровье прекрасное, ни малейшей вероятности каких бы то ни было отклонений.
— Спасибо, — пробубнила я, надеясь, что теперь никто не станет относиться ко мне с подозрением.
— Завтра же отправим отчет нашим бюрократам и всех успокоим. А еще вам надо будет как-нибудь выправить документы, но быстро это не делается, да и не к спеху. В Вармстеде их все равно никто не спросит, даже если вдруг придется… Впрочем, неважно, мы все решим. Так что зимуйте в свое удовольствие и ни о чем не тревожьтесь, постепенно все устроится так или иначе.
Ее философское спокойствие на грани легкомыслия в таких важных, казалось бы, вопросах и меня настроило на созерцательный лад. Тем более псевдопламя так уютно играло отсветами в камине, за высоким окном кружились пуховые снежинки, и это зрелище умиротворяло.
Выйдя на крыльцо, я увидела закрытый экипаж с номером на дверце — извозчик дежурил здесь, как и предупреждал Йенс. И прошла мимо. Отсюда открывался потрясающий вид на город: облако золотистых огней, мягко сияющих в сумерках, блеск черных линий улиц, мокрых от растаявшего снега, уютный свет окон и присыпанные белым крыши домов.
А погода стояла дивная, что бы про нее ни говорил мой сосед. Снег медленно падал, кружился и таял, не долетая до земли. Было тихо, абсолютно безветренно и пахло свежестью. Ничто не намекало на малейшую вероятность опасности, а вдоль дороги тянулся ряд фонарей, не оставляя темных участков, где могло бы что-то затаиться.
И я решилась нарушить запрет и прогуляться хотя бы до центральной площади. На ней точно будут извозчики, запросто уеду.
Дорога вела под горку, по пути встретился лишь один экипаж, и на улицах почти не оказалось прохожих. Видимо, снег местные не любили, а может, с ним были связаны всякие суеверия. Стоило свернуть с главной улицы, и появилось ощущение, словно весь город принадлежит мне одной. Можно бродить, не выбирая дороги, рассматривать причудливые флюгеры, или вывески, или фасады домов, или просто наблюдать, как снежинки роятся вокруг фонарей.
Не дойдя до площади, я увидела, как откуда-то вылетела ярко-зеленая звезда, взвилась в небо, зависла ненадолго, по дуге ушла вниз и погасла. Следом еще одна, вторая, третья — с разных сторон. Местные приветствовали начало зимы фейерверками.
Засмотревшись на них, я вышла почти на самую на окраину города и попала в какой-то особенно извилистый узкий переулок. Света в нем было меньше, к тому же снег пошел гуще и очень быстро стемнело. Я вдруг осознала, что вокруг никого, почти ночь и все ставни закрыты.
Стало не по себе. Казалось, сквозь вьюжную завесу доносятся шорохи и чьи-то шаги, и внимательные глаза наблюдают недобро. Пытаясь избавиться от этого чувства и успокоить себя, остановилась и прислушалась. Тишина, будто нахожусь не на открытом пространстве, а в комнате, набитой ватой.
Выдохнув, пошла дальше. Надо бы свернуть к центру и попробовать все-таки уехать, но как назло все боковые тропы оказывались глухими и вели во дворы. В одном из которых что-то явственно зашуршало — мне показалось, или промелькнула чья-то тень?
Я прибавила шаг, проклиная собственную глупость. Предупреждали ведь, ну почему не послушалась! Наверное, все дело в спокойной интонации Йенса, будто говорил о том, что попаду под дождь, а не о возможной встрече с… Монстром?
Сигналы. Он ведь предупреждал о сигналах. А я, дура, приняла их за фейерверк.
Едва не перебегая от одного круга света на дороге к другому, я спешила вперед. В голове пульсировала единственная мысль: они боятся света. Чем бы они ни были. Если не лезть в темноту, все будет хорошо…
— Эй.
Шепот за спиной показался неестественно громким. Мне бы рвануть с места, но ноги словно приросли. Заорала бы, но горло сжалось, пропуская лишь сдавленный писк.
