Магическая академия. В кресле ректора - Надежда Игоревна Соколова
— И плевать на эти дурацкие правила, — ответила я. — Ты ведь слышала наш разговор? Что думаешь?
— Ториса действительно была истеричной, — кивнула Аурелия. — И когда ей что-то не нравилось, она закатывала истерики с применением магии. А так как она была сильной магичкой, то ее лишний раз старались не трогать. Понятия не имею, как она попала на этот пост и откуда здесь появилась. В отличие от тебя, Ториса была нормальной и не имела обыкновения водить дружбу с банши.
Я пропустила шпильку мимо ушей и поинтересовалась:
— Есть какое-нибудь законное основание, чтобы разорвать брак с лордом драконов?
В следующий миг банши была возле меня: положив руку на мой лоб, заботливо заглядывала в глаза.
— Да вроде жара нет, — недоуменно пробормотала она.
Я хмыкнула: язва.
— Аурелия я серьезно. Да, в этом мире разорвать брак между аристократами нельзя, но я-то его не заключала!
— Ты в теле Торисы, смирись, — последовал ответ. — И вообще, он мужик неплохой вроде, судя по тому, что я о нем узнала. Такой тебе и нужен, чтобы глупостями не занималась.
— Спасибо, мамочка, — ядовито ответила я. — Вот только мое желание никому вообще не интересно, похоже. Я. Не. Хочу. Замуж. Вообще.
— Ты уже замужем.
Я выругалась. На русском народном. Аурелия с умным видом покивала, как будто что-то поняла или запомнила.
Похоже, сторонников у меня не было. Пока, по крайней мере.
Спать я легла в расстроенных чувствах. Самое противное было то, что вообще разводы в этом мире существовали и даже практиковались, но никак не среди высшей знати. Родилась герцогской дочкой или принцессой? Будь добра, всю жизнь мучайся с тем, кого тебе выбрали в мужья твои чересчур заботливые родители. Как это, не хочешь? А кто тебя вообще спрашивает?
Выходов не существовало. Ну, или я их не видела. Димир может потребовать выполнения супружеских обязанностей в любой день и будет в своем праве.
Поворочавшись в постели около часа, я наконец-то заснула.
И сразу же перенеслась в комнату, в которой находился Димир.
Все та же просторная спальня, все та же кровать посередине. И Димир в том же костюме, сидевший в кресле возле кровати.
— Тело, значит, подвело? — усмехнулся он, смотря на меня в упор. — А сейчас ты тоже в своем теле?
Я прекрасно понимала, что он имел в виду. Если бы меня, настоящую, попаданку с Земли, не тянуло, пусть даже на подсознательном уровне, к мужу Торисы, я сейчас не находилась бы в его комнате. Тело могло подвести при личной встрече с Димиром. Но сейчас, ночью, когда перенеслась моя душа…
— А сейчас я помимо воли здесь, — успела огрызнуться я, прежде чем меня, как и в прошлый раз, выкинуло в собственной спальне.
С ворчанием я перевернулась на другой бок и заснула до утра. На этот раз — без снов.
А утром, приведя себя в порядок и позавтракав, я направилась к Сартаку. Надо было разобраться с этим похитителем грифонов и определить ему меру наказания. Ну и заодно припугнуть, если получится, конечно. Может, в другой раз подумает, прежде чем соглашаться на сомнительную авантюру.
Я шла, точно зная маршрут. Академия довела меня прямо до двери комнаты, в которой закрыла Сартака. Причем это была не его собственная комната, где он знал все углы и мог воспользоваться чем угодно для передачи сигналов сообщнику.
Я открыла дверь, перешагнула порог.
Сартак сидел на застеленной кровати и с тоской на лице смотрел на проход. При виде меня он сразу же подскочил.
— Лерна… — начал было он, поклонившись.
Я мотнула головой, обрывая его.
— Садитесь, адепт, — указала на кровать, сама хлопнула в ладоши, и прямо напротив Сартака появилось кресло, в которое я и опустилась. — Рассказывайте в подробностях, что произошло. Почему вы решились на воровство? Я слушаю.
Сартак мялся, его глаза бегали по комнате, не останавливаясь ни на одном предмете. Я видела, что он боится. Оставалось только понять, кого. Хорошо, если меня. А если нет?
— Если не хотите говорить при мне, я вызову сотрудников Патруля, и они заберут вас в темницу.
Патрулем здесь назывался главный орган безопасности империи. Несколько сот лет назад на эти земли напала нежить. И те, кто назвался патрулем, самые смелые и умелые воины, истребляли ее в убойном количестве, пока маги работали над заклинанием, позволившим уничтожить всю нежить сразу. После этого название Патруль и перекинулось на тех, кто стоял на страже интересов империи. Их боялись, причем до дрожи. Поговаривали, что им не чужды были пытки. И из их темницы редко кто возвращался в здравом уме и твердой памяти. А потому я не сомневалась в том действии, которое должны были оказать мои слова на неумелого адепта.
Глава 18
Я оказалась права: Сартак побледнел задрожал и разве что в ноги мне не бросился.
— Не надо… Лерна Ториса, молю, не надо сотрудников Патруля, — пробормотал он испуганно. — Я… Я скажу… Мне нужны были деньги! Я… Я хотел быть как все! Мне прислали вестника, там — записка с указанием суммы. Я таких денег не видел никогда. И надо было всего-то с амулетом украсть грифонов. Их забрали бы у меня на следующий день. Я думал, что смогу показать, что теперь и я равен тем, другим…
Голос Сартака упал до шепота. Сам он, сгорбленный, символизировал собой полное отчаяние.
А вот я задумалась. Академия была магически отделена от остального мира. Вся почта для адептов, приходившая «извне», автоматически проверялась, можно сказать, считывалась. И доходила до адресатов только после тщательной проверки.
Вестник проверку не прошел, иначе его просто завернули бы обратно. Значит… Значит тот, кто связывался с Сартаком, находился в стенах академии. И это снова приводит меня к мысли о недоброжелателе, затаившемся где-то поблизости. Кому-то я очень сильно насолила. И мне все больше начинало казаться, что все творившиеся пакости связаны исключительно с моей фигурой на посту ректора.
Сартак сидел мола. Я тоже молчала и думала. Мне нужно было и парня наказать, и злоумышленнику дать понять, что ничего из его затеи не вышло. Мальчишку было откровенно жаль. Он всю жизнь провел практически в полной нищете. И я прекрасно могла понять, как его манили золотые монеты.
— Аурелия, — решившись, позвала я. — Выходи давай. Мне нужна твоя помощь.
Сартак насторожился, а затем практически слился с со стеной, резко побледнев, когда
