Бывший. Ты только моя - Адриана Дари

Ник не торопит и не двигается с места, только наблюдает за мной. Я протягиваю стакан, а когда Ник берет его, наши руки на несколько мгновений соприкасаются. Это вспышкой и толпой мурашек отзывается в моем теле. Казалось, я уже не могу испытывать ничего подобного. Особенно к мужчине.

Возможно, к любому другому мужчине, а не к этому… Неужели сквозь всю боль я все еще…

Я быстро убираю руку и радуюсь, что сейчас ночь, и не видно, что я краснею, как совсем юная девушка. Уговариваю себя не смотреть на него, потому что то и дело ловлю себя на том, что рассматриваю его идеальное тело: развитые грудные мышцы и четко прорисованные кубики пресса с дорожкой темных волос, уходящих в спальные штаны.

Я так могу сгореть со стыда.

Но Ник все равно не сводит с меня взгляда, чего-то ждет. А я просто проваливаюсь в бездонную голубизну его глаз.

— Ты хотела пить, — с легкой ухмылкой напоминает Ник. — Пей.

Я смотрю на него, как загипнотизированная, и боюсь разорвать наш зрительный контакт. Прохладная вода кажется безумно вкусной, я не могу справиться с искушением, жадно льну к стакану и делаю несколько глубоких глотков.

Рука чуть подрагивает, и одна маленькая капелька попадает мимо. Она стекает медленно с губы на подбородок, и, когда я хочу уже вытереть ее, Ник останавливает мою руку.

Его внимание концентрируется на этой капельке. Он неотрывно следит за ее траекторией. Указательным пальцем Ник приподнимает мой подбородок, а большим стирает каплю, потом касается моей нижней губы, слегка надавливая.

Дыхание сбивается, в груди все сжимается, запуская волну трепета по всему телу. Взгляд Ника обжигает губы, заставляя их пульсировать, а меня желать то, что для меня совсем запретно.

От волнения кружится голова, и колени вот-вот готовы подогнуться. Закрываю глаза, чтобы успокоиться, не видеть в один момент потемневшие глаза. Но это мне не помогает.

Пальцы Ника очерчивают мое лицо, скользят по скуле, касаются упругой непослушной пряди моих волос, заправляя ее за ухо, спускаются от мочки по шее к ключице… Кажется, вся кожа, где Ник ее коснулся, горит. Все ощущения невыносимо яркие, такие, что я неожиданно для самой себя ахаю, вздрагиваю и роняю стакан.

Он с громким звоном разбивается о мрамор, разбрызгивая в стороны капли воды и осколки. Вместе со стаканом разбивается момент, в который я почти забыла, кто Ник и кто я. Дракон и его помощница. Хозяин и его почти бесправная рабыня.

Присаживаюсь и начинаю собирать с пола стекло. Один из осколков беру неудачно, и он вонзается в мою ладонь.

— Ай, — вскрикиваю я от неожиданности.

— Прекрати, — раздается бархатный, завораживающий голос.

Я поднимаю голову. Ник хмуро смотрит на меня. Он одним щелчком пальца собирает все осколки с пола и из моих рук, а потом превращает их в пепел.

— Покажи руку, — приказывает мужчина.

Я сжимаю кулак и отворачиваюсь к окну.

— Все в порядке, господин Сайланд, — говорю я. — Это мелкий порез, завтра уже все будет хорошо. А если нет… Схожу к лекарю.

Ник встает за моей спиной и берет руку за запястье, заставляя повернуть и разжать. Его дыхание щекочет мою шею, а я боюсь пошевелиться, съедаемая противоречивыми чувствами. Ник проводит по свежему порезу большим пальцем. Мне должно быть больно, но я чувствую только приятное, теплое покалывание.

Он снова залечил мою рану.

— Не очень хочу, чтобы я не смог что-то поручить своей помощнице, потому что у нее порезана ладонь, — объясняет Николас, а потом делает шаг назад.

Мне тут же становится прохладно, я поеживаюсь и обхватываю себя руками. На меня ложится тяжелый белый камзол, а ладони Ника чуть дольше задерживаются на моих плечах.

Слышу тихое отдаляющееся шлепанье босых ног, которое внезапно затихает.

— Твой муж прислал письмо, — говорит Ник и скрывается за дверью.

Глава 15. Письмо

Сердце подпрыгивает, словно я с горки вниз лечу. В ушах стучит, а пальцы немеют от страха. В голове вспышками мысли сменяют друг друга.

Гардариан? Прислал письмо? Неужели он уже знает, что я здесь? Откуда? Лорд Орланд уже сообщил?

Куча вопросов, ни на один из которых нет ответа. Я резко оборачиваюсь, желая успеть задать Нику хоть один, но дверь закрывается раньше, чем я успеваю даже рот открыть.

О, боги! И что меня теперь ждет? Невольно кутаюсь в накинутый на плечи камзол. Он пока не пахнет Ником: свежестью и чистотой, но не им. Возвращаю камзол на диванчик и ухожу в комнату.

Стоит ли говорить, что ни о каком хорошем и спокойном сне и речи не шло? Я то укрываюсь, то откидываю одеяло, то взбиваю подушку, то убираю ее прочь, переворачиваюсь с бока на бок и с ужасом жду, что же будет утром.

Засыпаю только на рассвете, когда первые лучи солнца окрашивают противоположную стену в розовый цвет.

— Тиолла, ты меня слушаешь? — окликает меня Ник. — Что я последнее сказал?

Я выныриваю из своих мыслей и понимаю, что даже не представляю, что он мне сейчас говорил. Бессонная ночь и постоянная, просто разъедающая меня тревога не способствуют внимательности.

Поэтому теперь, подняв взгляд, я вижу очень раздраженного дракона, который вот-вот взорвется. А ведь от него зависит не только моя жизнь, но и, что самое важное, жизнь моего ребенка.

Закусываю губу и, проигнорировав вопрос Ника, спрашиваю:

— Он уже знает, что я здесь?

Пальцы сами сминают юбку, даже несмотря на то, что я стараюсь их разжать. Лицо дракона каменеет, глаза из голубых становятся темно-синими, как глубокое неспокойное море, а руки сжимаются в кулаки так, что белеют костяшки.

— Ты забываешься, — говорит Ник ледяным, промораживающим до самых костей голосом. — Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Или уже жалеешь, что сбежала? Ждешь, что муж