Реки Судьбы - Екатерина Селезнёва
— Кто может стать доримом? Для этого нужно быть знатным?
— Нет! Рамсей же не смог стать доримом! Доримы умеют то, что не умеют простые этаны, — Тара увидела изумление на лице девушки и пояснила, как она считала. — Они умеют владеть телом и разумом.
Вера прикусила губу. Получалось, что доримы — это местные экстрасенсы. Вспомнив, что Тара сказала, что старший брат был нейрофизиологом, она решила, тот не мог быть экстрасенсом.
— Почему же нигде не написано, кто такие доримы? Может — это йоги? — пробормотала она и воззрилась на Тару. — Интересно, а сколько учатся, чтобы стать доримом?
— Обучение длится годы. Все этаны — женщины мечтают стать выбором дорима.
— Это что же, Рамсея лень обуяла? Или его и без этого любили?
— У него было много женщин. А стать доримом может не каждый. Рамсею не хватило силы воли. Это же годы обуздания себя и обучения работе с сознанием и мозгом.
— Что-то я не поняла… — Вера уставилась на Тару. — Доримы, сказочные герои что ли?
— Что ты? Какие сказочное герои? Просто они умеют работать с мозгом и кучу других вещей умеют делать. Ты пойми, хотят многие, но не у всех есть врождённые способности. У Рамсея их не было, а он всю жизнь бессознательно копировал Рэйнера.
— Да такой облом?
— Как ты сказала? — у пожилой женщины перья на бровях встопорщились.
— Ну, не получилось же у него!
— Да, а он стался походить на него даже в отношениях с женщинами.
— Это что же за отношения? — она решила, что Рамсей завидует брату, потом вспомнила своего брата и очнулась, поняв, что половину из сказанного Тарой пропустила, успев услышать только конец фразы.
— А дорима ласкали лучшие дочери царствующих Семей.
— Они тоже были доримами?
— Зачем это женщинам? — удивилась старуха.
— Проехали! — Вера раздражённо фыркнула.
— Куда? — удивилась Тара.
— А-а! — отмахнулась Вера.
Она была не удивлена, ведь и на Земле тоже во многих странах есть половая дискриминация. Конечно, интересно узнать, почему женщинам нельзя стать доримом. С другой стороны, может и права Тара, это и не надо. Даже на Земле Вера не слышала, чтобы женщины-экстрасенсы были счастливыми. С другой стороны на Земле и счастливых-то были единицы.
Тара смотрела хмурящуюся чужую и удивлялась. У неё было тело Лилдах, но она была очень не похожа на Лилдах, даже хмурила брови не так как все. Опять же, шипит, как райз. Может, поэтому Рамсей так себя ведёт. А как она разделась перед зеркалом, это же просто невероятно? Ни одна этана так не посмела бы. Это никто никогда не запрещал, потому что никому и в голову не приходило раздеться догола… просто так, а тем более перед мужчиной. Она вздрогнула, так как Вера, тронула её руки кончиками пальцами.
— Тара, если не доримы, то кто мне может помочь? Ведь Лилдах хотели убить, а я в её теле.
Старая женщина горько вздохнула, эта девочка даже и не догадывается, как трудно жить без поддержки мужчин, ей нужен тот, кто защитит её. Она знала только одного такого мужчину. Тара взглянула на Веру и печально улыбнулась, эта девочка смотрела на неё, как когда-то смотрел старший брат Рамсея с надеждой и решимостью, что всё получится.
— Я помогу. Уходи! Ты правильно решила, а то Рамсей ещё больше дров наломает. Ты хорошо поешь, пока я всё готовлю. Надо успеть до его возвращения сюда, — с этими словами Тара ушла.
Старуха появилась через час, к тому времени Вера поела, переоделась. Тара надела на руку Веры браслет.
— Это твои документы. Дам тебе адрес тренера Семьи Ройстан, мастера Тарива. Смотри, адрес вот на этой информационной пластине! — она сунула в руки Веры нечто похожее на компьютерный диск, белого цвета, по краю которого шло несколько знаков и цифр. — Полицейские имеют чип для снятия информации, по коду.
Вера сморщилась, у неё кругом шла голова от чуждости этого мира
— Почему, этот мастер мне поможет?
— Он тренировал старшего брата — Рэйнера, — старуха горько покивала головой. — Он до сих пор не может простить Рамсея.
— А что я должна ему сказать, чтобы он поверил? Я бы не поверила незнакомцу.
Вера в сомнении посмотрела на Тару, но старуха успокоила её.
— Скажи, что ты от меня и не лги. Не сомневайся. Мастер Тарив поможет той, что сбежала от Рамсея. Держи! Это верхняя одежда. Одевайся.
Вера с интересом рассматривала незнакомые меха. Верхняя одежда, похожая на анораку, сшита из белого меха с зелёными пятнышками, Тара, заметив её разглядывание, неправильно истолковала это.
— Не волнуйся! Хоть этот мех с Дайма, но ты не замёрзнешь. В городе тепло.
— А я не запарюсь в таком количестве меха? — Веру смущало, что на ней уже есть и платье из чёрного меха, похожего на мех норки, тонкие длинные меховые штаны и рубаха из тонкого серого меха.
Старуха, суетясь, помогала ей одеваться и пробормотала:
— Жар костей не ломит! Как знать, куда тебя судьба забросит? Надо быть готовой к всему.
Вера поразилась, надо же в этом мире сходные поговорки с земными, а Тара сунула ей в руки красивую сеточку.
— Надо её на лицо надеть — женщине без сеточки неприлично гулять по городу.
Девушка растерянно прикрепила сеточку, расшитую бисером, к мягкой шапочке из золотистого меха, которую ей натянула на голову старуха. Оказывается, на шапочке для этого были приспособления.
— Прикольно! Чадра! Тара, а сеточка и одежда что-то говорят об общественном положении? Я заметила, что у разных дикторш, они разные.
— Да, ты права, — кивнула Тара. — Ты для всех младшая жена мастера Тарива, к которому я тебя посылаю. Не бойся, не заблудишься! Я тебе всё расскажу, на крайний случай спросишь дорогу у полицейского. Никому не говори, кроме мастера, кто тебя послал.
— Слушай, а может ну её, эту сеточку? Не все же её носят! — Вера недовольно рассматривала себя в зеркало.
— Ты же будешь одна! Молодые носят все. Это нам, старикам ни к чему. Не открывай своего лица, девочка — здесь могут быть те, кто лично знал Лилдах. На улице прохладно, обязательно накинь и этот капюшон. Ну, готова?
— Тара, уходим вместе, — девушка взяла старуху за руку. — Рамсей взбесится, когда узнает, что ты мне помогла сбежать. Вспомни, он был готов меня ударить!
— Я не оставлю его, — старая женщина покачала головой. — Нельзя! Ему и так плохо.
— Да чем ему плохо?! Тара, я заметила, что он с тобой не общается.
— Я же просто нянька! Он одинок, поэтому и озлоблен, но он хороший. Пойми,
