За грань. Инструкция по работе с вампирами (СИ) - Амери Анастасия
Я с умным видом уставилась на полную белиберду. Я не понимала ни слова. Видела лишь знакомые сочетания элементов, инфографику, реакции на что-то.
— Когда я отвечал на ваш звонок, Стрэнд, мне показалось, что вы здесь ради стилета Танец Смерти, а не для того, чтобы пополнить коллекцию этим шедевром искусства.
— Я не отношу себя к тем, кто верит в его магические способности, — ответил Йоан, его голос звучал спокойно и уверенно. Я замерла, вслушиваясь в их разговор. — Может им на самом деле закололи самого первого, но за столько лет клинок так и не проявил себя.
— Не придерживаетесь религии Всеотца? — в голосе Лоренцо послышалось неподдельное уважение.
У вампиров есть религия? Стрэнд в их мире кто-то вроде атеиста? Мне жуть как захотелось узнать больше. Позже я обязательно его расспрошу об этом. Сейчас же я стояла, вчитывалась в сложные формулы и впитывала их разговор.
— А ты?
— Мне просто нравятся красивые вещи. Я их коллекционирую. Кстати, о красивых вещах, она трахается так же хорошо, как разбирается в искусстве?
Я чуть не поперхнулась от такого прямого вопроса.
— Это тоже еще одна причина, почему она еще жива.
«Сукин ты сын, Стрэнд», — злобно подумала я и приписала к нему несколько смачных эпитетов, мысленно послав заниматься рукоблудием до конца своей гребаной вечной жизни.
— Одолжите мне ее.
— Исключено.
— Немного крови, мистер Стрэнд, чтобы никого не обидеть.
— Я не делюсь, — медленно произнес начальник, за его спокойствием можно было различить угрозу.
— Господа, можно мне лупу? — я с вызовом уставилась на Лорнецо, который теперь хищно пожирал меня глазами. Сексуальная тенденция сегодняшней ночи меня окончательно доконала. Эти вампиры вели себя, как кучка сексуально озабоченных мужланов. — И я не позволю вам пить мою кровь, tronco [1].
* * *[1] Tronco (исп.) — дословно «стебель», «бревно». В молодежном сленге при общении это значит «чувак». Соня использует слово, как нарицательное «дубина». Да, она назвала вампира дубиной.
***
Если бы Йоан Стрэнд мог прожигать взглядом, я давно бы стала кучкой пепла. Но я помнила, что он сказал вслух, когда подставлял меня к картине: «будь собой». И действовала ровно в рамках его приказа
— А без вожжей она дерзкая, — хохотнул Лоренцо.
— Лупу, пожалуйста. Я почти закончила, — нетерпеливо вытянула руку в их сторону.
Когда мне все же дали лупу, я раздраженно развернулась и начала делать вид, что осматриваю картину.
— Одним из условий продажи сего, несомненно, шедевра искусства станет ее кровь, — вдруг сказал хозяин дома и у меня по спине пробежали мурашки от его холодной расчетливой интонации.
— Испытываешь мое терпение, дитя?
В следующее мгновение случилось что-то странное. Меня окутала плотная, почти ощутимая тьма. Казалось, я в секунду полностью ослепла и попала в холодную версию ада. Холод этой тьмы пронзал насквозь, еще немного и я покроюсь корочкой льда. Ничего подобного ранее я не испытывала. Тьма была живой, настоящей, она пожрала весь свет и все звуки. Это снова видение? Сложно было разобрать, ведь со мной в одной комнате находился вампирский артефакт, пальцы постоянно покалывало. Но таких видений я еще не испытывала.
Это длилось недолго, всего какие-то три-четыре секунды. Паника не успела охватить меня, как все закончилось. Я снова стояла перед картиной, вновь видела свет, ощущала позади себя двух вампиров и слышала, как тикают напольные часы.
— Детка, — опять это мягкое обращение, — это подлинник?
Я развернулась. Внешне вроде бы ничего не изменилось, только Лоренцо потерял всю спесь и теперь нервно сжимал кулаки. Его так напугал тон Йоана? Все же первородные не любят, когда с ними играются.
— Несомненно, — лучезарно улыбнулась я.
— Я скину адрес, куда доставить. Завтра жди деньги, — Йоан подхватил меня под руку с такой быстротой, что я не сразу сообразила, что мы уже направляемся в сторону двери, а испанец держит в руках бумаги с результатами экспертизы и лупой.
Я смотрела на клинок, который так и остался в подставке на полке позади стола Лоренцо. Почему мы его не взяли с собой, зачем надо было проворачивать эту глупую сцену с картиной и покупать ненужную вещь? Наша цель была там, осталась у испанца.
— Какого хрена, Стрэнд? — зашипела я, когда мы шли по дорожке от дома, к машине. — Клинок остался у него, зачем тебе картина?
Он многозначительно посмотрел на меня, уголок его рта чуть приподнялся вверх. Самодовольство сквозило в нем. Я попыталась выбросить из головы все и поняла, что пальцы все еще покалывает. До меня дошло.
Мы только что сперли у Лоренцо клинок и подсунули ему подделку.
— Не слишком низко для вампира твоего статуса? — прищурилась я, скорее из вредности.
— Никогда и никому не позволяй пить свою кровь, — сказал он вдруг серьезно.
Я закатила глаза.
— Знаю. Мне будет больно, и они заметят…
— Нет, — перебил он. — Не только. Если вампир достаточно опытный, он почувствует, что ты ненормальная.
— То есть? — я остановилась и уставилась на него. Йоан впервые говорил об этом. — У меня какой-то не такой вкус?
Мы двинулись дальше. Роллс и его водитель, кстати, обычный человек, уже ждали нас.
— Сложно описать, — чуть подумав, ответил Стрэнд. — Как щекотка на кончике языка.
Гораздо позже, когда мы взмывали в воздух, покидая Европу, Йоан стоял посреди разрушенного интерьера борта самолета и безумным взглядом высматривал, чтобы еще сломать. Бортпроводница испуганно спряталась в туалете и, кажется, плакала. Я же сидела на полу, снова в своей одежде и держала в руках клинок. Пальцы покалывало и только. Никаких видений, ничего, что бы говорило о его необычном происхождении. Я оглянулась и увидела на полу, среди осколков бокалов ненавистное платье. Оно было разодрано в клочья.
Нам опять попалась подделка. Чертовски хорошая, умелая подделка.
Глава 6
Мне было шестнадцать, когда я впервые осознала, что такое беспомощность.
В весенние каникулы мы большой и шумной компанией отдыхали на озере Уикстаун, недалеко от Реддинга. Море закусок, лимонада, выпивки, вечером горящий костер и танцы практически до самого утра. Совершенно обычный школьный сабантуй. В шестнадцать я была уверенной в себе девушкой, считавшей, что могу справиться с любой задачей, которую преподнесет мне жизнь. Я была старшей сестрой и не имела права на слабость. Мы росли без отца, поэтому все невзгоды делили вместе. Никто не просил, но роль заступника я решила взвалить на себя, считая, что просто обязана быть сильной. Я дралась с обидчиками Элис, тащила маму в больницу, когда выяснилось, что мужчина, с которым она думала построить отношения, оказался банальным абьюзером, любящим колотить женщин. Однажды я даже разбила о его голову вазу, защищая маму. Я превратилась в банши, орала и угрожала, как самка орангутанга, защищавшая своего малыша. И я же вызывала полицию, когда он пьяным пытался потом проникнуть в наш дом, достучаться до мамы, желая прощения.
К своему шестнадцатилетию, я была уверенна — я преодолею все и никому не дам себя в обиду. Но жизнь та еще сука.
Мы поспорили с одноклассником — Томом Уокером, с которым у нас совпадали уроки испанского, что, если девушка достаточно сильная и проворная, ей удастся справиться с любым мужчиной. Как вы уже догадались, чуть позже, когда я отошла подальше от людей, ближе к деревьям и воде, Том Уокер напал на меня. Неожиданности дезориентируют, алкоголь — убивает внимательность. Он налетел стремительно для моего замутненного пивом сознания, повалил, ударив головой о землю, и закрыл рот рукой. К тому моменту, когда до меня дошло, что стоит вообще-то сопротивляться, он уже с силой прижимал меня к прохладной земле. Мои руки были за спиной, и под тяжестью двух тел, мне не удавалось освободиться, его рука с тонкими пальцами крепко сдерживала мои крики. Я долго дергалась и извивалась под ним, моя голова болела после удара. Том был горд собой, все повторял, что вот он справился с крутышкой Мэйер.
