Будущая вдова генерала? (СИ) - Мартиша Риш
Перехватила поудобнее вазу, примериваясь, как замахнуться. В дверь с той стороны постучали.
— Эй там, вы очнулись? Мне можно войти?
Судя по голосу тот самый старик, который участвовал в похищении. Бить его по голове вазой — пустое расточительство, оружие надо беречь. С ног собью, этого хватит, наверное. Если он без охраны. Вазу спрятала за спину.
— Входите, — сделать голос достаточно слабым и стараться не нужно.
Отворил дверь, за спиной маячит охранник с подносом. Сервис, однако.
— Все хорошо? Как ваше самочувствие? — ещё и улыбается, гад.
— Отвратительно.
— Должно быть, вас укачало. В обшивку попали камни, трясло.
— Где я? Какие Веланд дал распоряжения на мой счёт?
— Признаться, я не совсем вас понимаю. Давайте, обсудим этот вопрос после обеда. Вы предпочтете остаться здесь или позволите проводить вас в столовую?
Осмотреться точно не помешает, ещё бы не тошнило, было б совсем хорошо.
— В столовую.
— Секунду, я подам вам халат. Ваша собственная одежда пришла в негодность.
Старик напряжён и голос то и дело сбивается с нужной ласковой ноты на неприкрытую фальшь. Распахнул один из шкафов, выудил плечики с чем-то наподобие не то платья, не то смирительной рубашки, если судить по длине рукавов. Темно-синее, струящееся, плотное, с пояском на талии, а рукава расширяются от локтя и свисают вниз как на старинных платьях. Похоже, кто-то ограбил бутик.
— У меня был ящик с собой. Куда вы его дели? — спросила без особой надежды.
— Он в грузовом отсеке, не беспокойтесь.
— Грузовом отсеке чего?
— Нашего корабля, разумеется, — посмотрел на меня, приподнял бровь, — Вы понимаете, где мы сейчас?
— Ну не на корабле, это точно. В каютах не бывает таких окон. А сами вы мне ничего не рассказали.
— Прошу, — подал халат на вытянутых руках. Мягкая ткань словно бы ласкает мое тело, приятно, пожалуй.
— Вам так понравилась эта ваза?
— Пить очень хотелось.
А куда ее было поставить. Да и не отобьешься такой от амбала, застывшего в коридоре.
— Дикость какая! — старик даже отшатнулся, как будто бы я уже замахнулась увесистой стекляшкой над его сединой. Охранник в коридоре примостил свой поднос на тумбочку у стены. Стоит, смотрит на меня выжидающе, поджав тонкие губы. Красавец, зеленоглазый блондин, черты лица словно вылеплены из камня и напоминают античную статую. Ему бы в фотомодели с такой внешностью, а не в бандиты. Перенесла ногу через порог и чуть покачнулась, наступив босой ногой на жёсткий порожек. Тут же меня подхватили за плечи.
— Эй там, с вами все хорошо? — бархатный голос, приятный цветочный аромат лёгкой туалетной воды и такое пренебрежительное обращение!
— Эй, уже тут. Ботинки бы вернули хоть.
— Все помещения застланы мягким ковром, не беспокойтесь, — сказал старик
А сами-то в ботинках.
Сразу за небольшим коридором расположилась лестница вниз. Просторное помещение, окна от пола до потолка, широкая лестница плавно спускается вниз. Занесла ногу над первой ступенью, и пол будто бы опять резко дернулся и подскочил. Еле успела схватиться рукой за перила.
— Камни, скорость набрана максимальная, автопилот не успевает отворачиваться от неопасных для корабля препятствий.
— Какой корабль?
— Наш.
В голове начали всплывать архивные фотографии Титаника. Он тоже изнутри совсем не походил на корабль, скорее, на особняк. Но окна?
Глава 9
Элли
Стол застелен расшитой замысловатым узором скатертью. Приносят и ставят все новые и новые блюда: суп, жаркое, гору жареных окорочков, исходящих жарким паром, гречу, кажется, сбитень, по крайней мере именно таким я его себе представляла, коврижки, горку жёлтого, политого густой сметаной деревенского творога, восточные сладости. Старик сел напротив и ничего не берет, только смотрит на меня из-под густых посеребренных бровей. Взгляд не то осуждающий, не то полный горя, быть может, даже сочувствия. Плохо дело, когда на тебя смотрят такими глазами, в которых непролитая слеза дрожит в уголке, того и гляди, упадет.
К окнам меня так и не подпустили, все плотно зашторены. На одной из стен от пола до потолка огромная карта звёздного неба. И зачем только такая нужна, да и кому, скажите на милость?
— Кушай.
Несмело беру кусок теплого пирога, вкусный, сдобный, переливающийся во рту нотами разнообразных специй, что никак не могут прийти к соглашению и слиться в единую мелодию однотонного вкуса. Пышное тесто немного липнет к губам. Словно сама по себе передо мной появилась кружка теплого какао со сливками. Шоколад растекается по горлу, дополняет на языке вкус выпечки. Живот сыто урчит, исполняя бравый марш удовольствия.
— Просто подойдёшь к нему, подержишь за руку, прильнешь губами ко лбу.
— К кому подойдёшь?
— К мужу, — сказал, как отрезал.
— Зачем?
— Ему это нужно. Он так виноват перед тобой, но иначе было никак. От этого зависит многое. Судьба целого мира, можно сказать.
Голос старика дрогнул, надломился, провел черту, отсекая правду от лжи. Неужели Веланд действительно плох?
— А потом?
— А потом в твоём распоряжении будет все его имущество. Дома, земли, сокровищница. Словом, все несметное имущество. Ни в чем не будешь знать отказа.
— Допустим, так. А если он передумает… Ммм….помереть?
— В любом случае. Закон оспорить никому не дано, такова
