Измена. Истинная генерала драконов (СИ) - Эйси Такер
Рейгар смотрит на меня так, будто я сказала какую-то дикость. А затем отвечает:
− Благодари Аманту. Это она организовала все. Я лишь просил устроить ужин, чтобы мы с тобой могли поговорить.
Глава 8
Рейгар
На мгновение Лина раздосадовано поджимает губы и опускает взгляд. Но затем снова лучезарно улыбается и отвечает мне:
− Конечно, я обязательно поблагодарю Аманту.
Она изо всех сил пытается сделать вид, что ее не задели мои слова. И часть меня, драконова часть, требовала, чтобы я смолчал, заставил ее думать, что я приложил свою руку к сегодняшнему вечеру.
Но я все же сказал так, как оно есть на самом деле. Не хочу, чтобы она питала ложные иллюзии на мой счет. Ей нужно понимать реальное положение дел и взаимоотношения между нами. Пусть сейчас это ее ранит, зато так будет честнее по отношению к ней. С высоты фантазий ей потом будет больнее падать, как это уже случилось на днях.
− Помнишь, Аманта так же украшала твои покои, когда мы только поженились? — мечтательно протягивает Лина, разрывая тишину. — Интересно, почему сегодня она решила сделать так же?
− Понятия не имею, − отзываюсь я, поглощая ужин.
Моя незаинтересованность в поддержании этой беседы все еще не унимает ее романтический настрой, и мне становится ее немного жаль. Милая, хоть и глупенькая, наивная девчушка со смазливой мордашкой. Но она не ровня мне и никогда ей не станет.
Но она будто все еще не понимает этого, или не хочет понимать. Если бы не наша связь, она жила бы своей деревенской жизнью, вышла бы замуж за какого-нибудь свинопаса, или даже торговца на рынке. И всем было бы проще. И ей, и мне.
От мысли, что она может быть с кем-то другим, сводит челюсти. Теперь она моя, и так будет всегда!
Демоны! Снова эта проклятая связь пытается помутить мой рассудок. Или не в ней дело? Сегодня Лина выглядит как-то иначе. И, нет, дело не только в изумительном наряде с глубоким вырезом, подчеркивающем ее небольшую аккуратную грудь. И даже не в макияже и красивой прическе. У нее как будто взгляд стал другим. Все та же наивная улыбка молодой девушки, а глаза взрослой женщины, повидавшей жизнь. Бред. Наверное, вторая ипостась снова со мной играет, заставляет видеть то, чего нет. Чтобы я пожалел его истинную и покорился ей. Но этому не бывать! Я покоряю, а ее задача лишь подчиняться.
− Чему бы ты хотела научиться? — спрашиваю то, ради чего я и затеял совместный ужин.
Ей надо отвлечься на какое-то занятие, а не сидеть весь день, сложа руки. Если она будет занята делом, то у нее будет меньше времени на всякие глупые мысли. И тем меньше она будет докучать мне.
− Научиться? Не знаю, я об этом не задумывалась, − протягивает она. — А что бы ты мне посоветовал? Чем обычно занимаются девушки в высоких кругах?
− Играют на музыкальных инструментах, поют, − отвечаю, вспоминая игру Миарель на фортепиано и ее чудесный голос. — Но я тебя ни в чем не ограничиваю. Можешь выбрать любое занятие по душе, хоть зельеварение. Лишь бы тебя это, действительно, заинтересовало.
− Хорошо, я подумаю об этом на досуге, а потом сообщу тебе, − улыбается она. — А ты когда-нибудь занимался чем-то таким, необычным? Или всю свою жизнь посвятил только военному делу?
− Почему же. В юные годы я играл на скрипке, − отвечаю я. — Мать считала, что я непременно должен на чем-то играть, чтобы можно было похвастать мною на светском приеме. Но я это жутко не любил.
− Скрипка? Это интересно, − подмечает Лина. − А сейчас? Сейчас ты играешь, или уже позабыл?
− Не знаю. Давно не брал в руки скрипку, − сухо отзываюсь я и обновляю свой бокал.
Деловая беседа приняла иной виток, а откровенничать я не собирался. Чем больше Лина обо мне знает, тем больше ей будет казаться, что она становится ближе ко мне. А это совершенно ни к чему.
− А можешь сыграть для меня? Я бы очень хотела послушать, − с улыбкой спрашивает она. — Может, и меня это заинтересует.
Уже столько лет я не держал в руках скрипку. И мне даже самому интересно, смогу ли что-то вспомнить из того, что учил в юности. И это хороший повод заинтересовать Лину.
− Хорошо, − соглашаюсь я и поднимаюсь из-за стола.
Отворяю шкаф и достаю футляр с нижней полки. Если бы служанки регулярно не наводили здесь порядок, то скрипка уже покрылась бы толстым слоем пыли.
Кладу футляр на рабочий стол, отщелкиваю замок и оглаживаю пальцами деревянную гладь инструмента. В голове мельком проскакивают воспоминания из моего детства. Тогда все было легко и беззаботно, не нужно было принимать решения мирового масштаба. Достаточно было учиться и играть во дворе. Но когда ты ребенок, то не понимаешь, насколько легка твоя жизнь, и какие трудности будут тебя ждать впереди.
На автомате беру скрипку так, как положено. Заношу смычок над струнами, зависаю на несколько мгновений и начинаю игру. Удивительно, но руки все помнят, хоть и кажется, что из памяти все улетучилось.
Эту мелодию очень любила моя мать. Когда я был еще совсем маленьким, она играла ее каждый раз, когда укладывала меня спать. А когда я стал старше, то уже сам играл эту мелодию. Не на публику, а только для мамы.
Раньше музыка не вызывала у меня особых эмоций, но почему-то сейчас она пробуждает то, что вызывает у меня отторжение. Что-то давно забытое, слишком теплое и трепетное. Такое, что непозволительно испытывать сильным мужчинам.
И с новым тактом я завершаю игру, отпуская это мимолетное чувство слабости.
− Очень красиво, − с придыханием и улыбкой произносит
