Сказки Королевства (СИ) - Елена Владимировна Добрынина
О как, то есть не просто Особый отдел ею заинтересовался, а сами «виверны», отвечающие за раскрытие магических преступлений. Тут уж хочешь — не хочешь, а придется бежать. Дайлэ быстро сполоснула руки, сняла фартук, привычно кинула в сумку блокнот с грифелями и пустилась в путь.
Особисты обосновались в центре города, совсем не близко от мастерской папаши Корнэля, так что времени на переживания и запугивание себя различными кошмариками (благо, фантазией художница обделена не была) было предостаточно. Варианты придумывались один другого невероятнее, и девушка так ими увлеклась, что не заметила, как добралась до центра. И вот тут-то и случилась неприятность.
Дайлэ только собралась пересечь оживленный перекресток, как прямо перед ней с залихватским разворотом остановилась сверкающая магповозка и по по пояс окатила художницу грязной водой из лужи. Из повозки выпорхнула холеная блондинка в остромодном костюме цвета нежной бирюзы и направилась было к потерпевшей. Но, разглядев девушку получше, передумала, только ухмыльнулась и с ехидцей бросила, проходя мимо:
— Грязь к грязи.
Дайлэ, проследив за взглядом нахалки, провела рукой по щеке и вспыхнула — она так торопилась к «вивернам», что в зеркало не посмотрелась, и не стерла с лица следы глины. Но это не отменяло того, что хамку следовало проучить. Только кричать и проклинать — значит еще больше той удовольствия доставить. Дайлэ знала, чего такие заносчивые пигалицы боятся как огня, потому в последний момент схватила светловолосую за руку.
— Куда же ты, красавица, не уходи. Ай, хороша! Сердце радуется, дай обниму тебя, подруга, — зачастила художница и раскрыла объятия нахалке, прежде, чем та пришла в себя.
— Не трогай меня своим грязными руками! Ты мне одежду запачкала, паршивка! — визжала блондинка.
— Тогда мы в расчете, — тут уж пришла очередь Дайлэ ухмыляться. Что она с удовольствием проделала и пошла себе дальше.
— Ты об этом пожалеешь! — неслось ей вслед.
«Уже жалею», — думала девушка, уныло разглядывая забрызганную грязью юбку.
Здание управления выросло перед Дайлэ неожиданно. Больше всего оно — серое, мрачное — напоминало замок, ради чьей-то прихоти украшенный лепниной, которая только подчеркивала суровый характер постройки. Рядом с ним художница в замызганной юбке ощутила себя никчемной букашкой. Очень неприятное чувство, которому не следовало поддаваться.
Длинные просторные коридоры магического крыла ничего общего не имели с тесными предбанниками «быков». Вместо лавок вдоль стен стояли мягкие стулья, да и народа здесь практически не было. Дверь с номером триста семь отыскалась быстро. На табличке под самим номером значилось «Ст. следователь Л.В. Ариллиан». Дайлэ несмело постучала и, услышав сдержанное «входите», нажала на бронзовую ручку.
По ту сторону двери обнаружился просторный кабинет. За массивным столом, заставленном сейчас стопками картонных папок сидел, думается, тот самый старший. мм… «виверн» и изучал материалы очередного дела. На вошедшую Л.В. Ариллиан глянул мельком и вновь зарылся в свои бумаги, указав на стул перед собой. Дайлэ села и сразу сжала руки покрепче. А они, неуемные, так и чесались достать поскорее блокнот и сделать несколько набросков. Такая фактура пропадает! Вот кого боги из настоящего риона ваяли. Из цельного, причем, куска. Сразу вместе с непривычно короткими, по военному, волосами, столь же светлыми, почти молочными, как и само лицо. И с этими резкими — уколоться можно — чертами. А небрежно накинутый на плечи китель! Желание взяться за грифель стало практически нестерпимым.
«Фактура» отвлеклась от своего занятия и бросила на страдающую художницу странный взгляд.
— Госпожа Равэль, — скорее утвердил, чем спросил следователь.
Дайлэ закивала деревянным болванчиком, хотя надобности в этом не было. Мужчина потянулся к соседней стопке и извлек оттуда еще одну папку. Быстро просмотрел ворох хранящихся там документов. Недовольно поморщился чему-то и еще раз взглянул на девушку. Теперь пристально, с прищуром. И Дайлэ как в теплую воду окунулась.
Стало так хорошо, легко, уютно, напряженные плечи расслабились. А чего напрягаться-то? Жизнь хороша, человек вот какой замечательный напротив сидит, слушает участливо. А она как раз так хотела выговориться про… про… про что же?
— Расскажите об украденных украшениях, пожалуйста.
Вот… как раз о бабушкиных драгоценностях… тех самых, из шкатулки. Только… только… нет, ну как-то не так, чего-то не хватает… А, конечно. Дайлэ, уже не стесняясь, лезет в сумку за блокнотом, и под несколько озадаченным взглядом «виверна» (хорошие зверюги эти самые виверны, кстати, душевные) начинает рисовать. Вот теперь порядок, можно и поговорить..
Говорит она долго, все же не часто такого понимающего слушателя найдешь, рассказывает о бабушке. А еще делится такими воспоминаниями, о которых она и сама не подозревала, лежали они на самом дне ее памяти. Но для хорошего человека ничего не жалко, даже их.
— Самым любимым у меня было кольцо серебряное с агатом. Простенькое, но с интересными узорами. Бабушка говорила: «это чтобы главное от пустого отделять», но смеялась, что мне все это не нужно. Мол, этот дар во мне и так есть, подождать только надо, когда проснется, свое найти. А еще украшение помню… подвеска такая круглая странного камня в железной оправе… сам черный, а внутри словно огни разноцветные прячутся, мерцают. Я часто ее просила поиграть, бабушка давала иногда, но пальцем грозила: «Это, Дайлэ, для других дорог, ни тебе, ни мне не предназначенных. А для кого — тот сам поймет». Еще брошь золотая в виде странного зверя с длинным носом, а вместо глаз — изумруды…
Наваждение схлынуло так же быстро, как и нашло, заставив девушку непонимающе хлопать глазами..
— Небольшое ментальное воздействие, абсолютно безопасное, — возвестил Ариллиан до неприличия будничным тоном.
Дайлэ прикрыла глаза ладонями, чтобы голова не так кружилась. Какое мерзкое ощущение. Словно в душу плюнули.
— Спасибо за визит, он был полезен для следствия. Если будут какие-то новости по делу, вам непременно сообщат, — Теперь ее явно выпроваживали. Ну и прекрасно, она и сама не горит желанием общаться с этой каменной ящерицей.
— Большое спасибо. Если я снова захочу ощутить себя идиоткой, обязательно обращусь к вам. — Интересно, она когда-нибудь научится держать свой язык за зубами? Ой, вряд ли..
Виверн ни сконфуженным, ни рассерженным не выглядел. Вежливо попрощался и вернулся к своим папкам. Ну и пусть его.
Уже к вечеру Дайлэ и думать о нем забыла, поглощенная работой. Готовилась к предстоящему визиту к потенциальным заказчикам и делала формы для новых гипсовых корри. Покупатель вот еще один нашелся на ее расписные тарелки, и времени совсем ни на что не хватало. Тем не
