Вишенка на десерт (СИ) - Лис Алеся

Поворачивается ко мне, целует тыльную сторону ладони.

— Было невероятно приятно пообщаться с вами, Вивьен, — бархатно произносит.

Мое сердце подскакивает к горлу. Краем глаза замечаю кривоватую гримасу Джеффри. Он сверлит нас тяжелым взглядом и даже не слушает, что с таким увлечением рассказывает ему Люси Барроуз.

— Взаимно, — выдавливаю и провожаю взглядом загадочного герцога.

Что он от меня хотел, почему так странно себя вел — объяснить ни себе, ни родственникам не могу. Хотя они засыпают вопросами, как только высокая фигура Торнтона исчезает в толпе.

А вот выражение лица у маман неожиданно становится задумчивым, даже слишком. И это не нравится еще больше, чем ревнивый раздраженный взгляд Джеффри.

Глава 9

Больше я не танцую. Хотя, к моему огромному удивлению, приходится отказать двум кавалерам. Маман шипит от злости, я игнорирую, сестры переходят от одного партнера к другому, наслаждаясь танцами и всеобщим увлечением. Они здесь звезды. Как и бесподобная Люси, которая уже бог знает какой по счету вальс мнется в паре с Джеффри прямо в центре праздничного зала. Она бросает на меня удовлетворенные взгляды. Я мило улыбаюсь. На такие провокации вестись — себя не уважать. Тем более что мы разошлись с лордом Спайком. Но, кажется, никто не знает о разрыве помолвки. Поэтому время от времени ловлю на себе участливые взгляды.

— Вив, — тихонько зовет маман. — Что-то голова кружится. Проведи меня в сад.

Поворачиваюсь к леди Роуз и отмечаю, что она действительно выглядит немного бледной. Под глазами появились темные круги.

— Да, конечно, — подхватываю ее под руку.

Стеклянная дверь рядом. Буквально в нескольких шагах. Мы легко маневрируем между гостями, стараясь держаться у стены, и проскальзываем в приоткрытую створку. Прохлада сразу же охватывает разгоряченные лица, музыка становится тише. Я и сама с удовольствием вдыхаю свежий ночной воздух.

— Вот там, дорогая, удобная скамья, — тонкий палец в перчатке указывает вглубь аллеи, где под фонарем пристроилась небольшая резная лавочка. — Сядем. Ноги вот-вот откажутся держать.

Киваю и осторожно веду маман к фонарю. Усаживаю аккуратно, и сама опускаюсь рядом.

— Прекрасный вечер! — едва слышно говорит, поднимая лицо к небу.

Невольно и сама задираю голову. Здесь мне нравится гораздо больше, чем в переполненном зале. Хотя музыка все равно до нас доносится, а из глубины сада слышатся тихий смех и голоса — не мы одни пожелали уединения и прохлады — чувствую покой и умиротворенность.

— Прекрасный, — соглашаюсь и принимаюсь обмахиваться ладонью.

Веер свой я где-то потеряла. Даже вспомнить не могу где. Возможно, с непривычки в карете оставила. Маман поджимает губы, догадывается, что я вытворила, и начинает резче обмахиваться своим.

— Ты ни одного танца с Джеффри не протанцевала. Видела эту выскочку Люси? Вешалась на него как уличная девка. А я тебе говорила — она не подруга. Но ты, как и твой отец, наивный теленок.

— Да зачем он Люси сдался! — фыркаю пренебрежительно, пропустив оскорбление мимо ушей. Если Вив действительно считала леди Барроуз подругой, то я просто не знаю, что добавить. У той же на лбу буквально написано — завистливая стерва. — Он же беден, как церковная мышь

— Так и что. Барроузы всего-навсего выскочки. Титул получили недавно. Баронство… это почти простолюдины. А у Джеффри старый род. Виконтом был его прапрадед. И он сам семиюродный брат второй жены короля Бардальфа девятого. А это тебе не абы что!

Пожимаю плечами. Для меня это не имеет никакого значения.

— К тому же Люси, конечно, может и не нужен Джеффри, но над тобой поиздеваться она хочет. Мне как матери это видно невооруженным глазом.

— Ты ошибаешься... — качаю головой. Хоть в душе полностью согласна с леди Роуз, но перемывать кости для меня неприемлемо. Даже если это касается такой хитрой лисы как Люси.

— Ошибаюсь. Вивьен, мое наивное милое дитя, ты жизни не видела. Все подруги змеи подколодные. Только семья тебе желает добра.

С первой половиной фразы я почти согласна, по крайней мере, по отношению к Люси, а вот вторая вызывает сомнения.

― Вот чего ты хмуришься? ― прижимает пальцы к вискам. ― Как можно быть таким неблагодарным и упрямым ребенком. У меня даже голова разболелась. Где мой пузырек с нюхательной солью? Я сейчас упаду в обморок, — стонет она, прикрывая веки.

― Ле… Матушка… — в последний момент исправляюсь. Чужую женщину называть мамой не хочется. У меня только одна и всегда будет. Однако сомневаюсь, что Вивьен к родной матери обращалась по титулу.

― Быстрее беги и попроси у леди Барроуз нюхательные соли. Потому что я не выдержу. Одна нога тут, другая там, Вивьен!

― Но как я вас оставлю? — кусаю губы.

― Оставишь. Я здесь на скамейке буду. Беги, пока я еще в сознании!

Вскакиваю. Подбираю подол, чтобы не путался под ногами, и бросаюсь к стеклянным дверям. Как бы там ни было, ей нужна помощь. Мои волнения искренни. Бегу, не слыша под ногами земли, дышу гулко. Как хорошо, что на мне нет корсета, а то валялись бы в саду две обморочные тушки.

Мне остается лишь несколько шагов до заполненного людьми зала, когда крепкая ладонь накрывает рот, а другая рука обхватывает за талию и затягивает в густые кусты.

Воздух с тихим мычанием вырывается из горла. Теплым потоком ударяется в чужую ладонь.

— Тихо, Вив, тихо? — шепчут в ухо.

И хоть голоса при шептании звучат почти одинаково, но почему-то не сомневаюсь чьих это рук дело. Только какие у него планы?

Сейчас приступ маман кажется умелым театрализованным действием. И я просто киплю от гнева. Страху нет ни капли. Злюсь на нее, на Джеффри, а больше всего на саму себя — как могла быть столь беспечной. Даже ухом не повела, когда меня так умело выманивали из дома. Пошла, словно теленок на веревочке. Маман не так уж ошиблась обозвав меня.

А кусты тем временем становятся все гуще. И голоса удаляются, почти стихают. Только тогда Джеффри решается отпустить меня. И хоть ладонь ото рта убирает, но тут же перехватывает руку. И талию по-прежнему обвивает загребущая лапа.

— Джеффри, что это значит? ― возмущаюсь. Пытаюсь выглядеть спокойной и холодной, однако саму трясет от эмоций. Какие идеи снуют в его пустой голове?

— Успокойся. Я хочу только поговорить, — прижимает к себе, неожиданно глубоко вдыхает запах, почти касаясь носом волос.

— Если поговорить, то отпусти, — упираюсь ладонью в грудь.

— А ты не сбежишь? ― заглядывает пристально в глаза.

Фыркаю:

― Мне не двенадцать лет. К тому же, надеюсь, ты джентльмен, и не посмеешь мне навредить.

Рука на моей талии едва заметно вздрагивает.

— Так и есть, Вив. Извини. Просто… ― нехотя все же отпускает, однако продолжает стоять слишком близко.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это нервирует. Хочется отступить. Едва пересиливаю себя. Должна оставаться на месте, чтобы это не выглядело, как будто его боюсь. Только руки складываю на груди, отгораживаюсь и иронически поднимаю бровь.

― Просто?

— Просто ты сегодня невероятная, — обжигает взглядом. — И танцевала с Торнтоном. Прости… И Айзек с Фингером крутились возле тебя…

― Джеф, между нами ничего нет, ― вздыхаю. Как маленькому объясняю. ― И не будет. Я знаю твое отношение ко мне, о твоих долгах знаю...

Он опускает голову, нервно растрепывает тщательно уложенные волосы.

— Знаешь, — бормочет под нос.

— Знаю. ― киваю. ― Тебе следует выбрать другую девушку для своих планов. А лучше, Джефф, ― сама подхожу поближе, кладу руку на его предплечье. ― Лучше брось играть, займись делом и вытащи имение из долговой ямы. Тогда не придется искать девушку с состоянием. Ты сможешь жениться на том, на ком захочешь. Кого выберет сердце. Даже на той же Люси Барроуз.

— Не нужна мне Люси! ― резко вскидывает голову. Накрывает мои пальцы своей горячей ладонью. ― Мне нужна только ты!