Связывающая луна - Эмма Хамм

— У тебя есть план, да? — драгоценный камень запел сквозь половицы. — Ты уже знаешь, как ты выберешься оттуда, а потом ты меня спасешь!

Спасет? Нет. Она покачала головой и направилась туда, где проснулась. Там должны быть ступени, скрытые в тенях.

— Нет, я не собираюсь тебя спасать. Я украду тебя, а это совсем другое дело.

— Ты собираешься украсть меня, — повторил он нараспев, явно не понимая, что она имела в виду. — А потом ты меня наденешь! Держу пари, у тебя красивая шея.

Нет. Камень будет зря висеть на ее шее. Он будет болтать о прохожих, и Луна будет на него шипеть, люди будут пялиться. Такая, как она, не должна была носить ничего ценного.

Ее обворуют, едва она выйдет наружу.

Вздохнув, она нашла лестницу и начала подниматься по ней. На это уйдет время, это было правдой. Беатрис лучше взламывала замки, даже когда они были детьми и учились этому трюку. У Беатрис были крошечные пальчики. Они помогали.

Луна положила прут наверху лестницы и взглянула на новенький замок.

— Ты не такой, как я ожидала.

Она надеялась, что дверь будет какой-то древней постройкой тех времен, когда мужчины регулярно похищали женщин и помещали их в свой подвал. Только не это современное приспособление, которое было бы невозможно взломать.

— Черт возьми, — пробормотала она, потирая рукой рот, прежде чем приступить к работе. — Ты займешь у меня всю ночь, не так ли?

Она могла только надеяться, что граф не вернется до того, как она закончит.

ГЛАВА 8

Как долго он был не в себе в этот раз? Лютер очнулся в своем саду. Это он понял. Он поднялся на ноги, узнал ухоженную территорию. Он хотя бы был дома.

Он не думал, что так потеряет контроль. Зверь в нем был в восторге прошлой ночью. Лютер обычно мог чувствовать какую-то часть монстра, когда он задерживался в глубине его сознания, пытаясь убедить его сделать то, что он хотел. Но сегодня утром зверь блаженно молчал.

Ни звука из его головы. Вместо этого монстр спал. Был спокоен.

Может, его отец ошибался. Возможно, им не нужно было контролировать существо, которое хотело познать мир. Ему приходилось цепляться за надежду, что его отец ошибался, как и все его предки. Иначе его стошнило бы от беспокойства.

Ворча, расстроенный, он направился к себе домой и старался не обращать внимания на слуг. Они быстро заговорят, учитывая, что их хозяин ходил голым по коридорам, оставляя за собой грязные следы. По крайней мере, он платил им достаточно, чтобы они все молчали.

В то утро Лютер провел приятное время в ванне, пытаясь вспомнить все, что могло произойти накануне вечером. Но он не мог вспомнить ничего. Будто зверь запер воспоминания от него, хотя технически они были одним и тем же человеком.

Выбравшись из воды, он оделся, бормоча:

— Что мы делали прошлой ночью? Почему ты мне не скажешь?

Зверь пошевелился, а затем выпустил одно воспоминание в поток его сознания.

Воровка.

Ой. О, нет. У него в подвале была женщина, которую он оставил там надолго. Он даже не знал, отсутствовал ли он одну ночь или все три ночи полнолуния.

А если она умерла? А если он спустится туда, а она расцарапала стены, вскрыла вены и умерла? Найдет ли он там, внизу, в своем подвале, раздутое тело, и ему придется иметь дело с осознанием того, что он еще и ужасный, откровенно плохой убийца?

Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он не мог сделать этого с другим человеком. Ни разу в жизни он не думал, что может быть убийцей, и все же он вполне мог все это время ошибаться.

Заламывая руки, Лютер побежал по залам и изо всех сил старался не сойти с ума. Бальный зал был очень далеко от его спальни, и, казалось, путь туда занял несколько часов. Но с другой стороны он слишком быстро оказался перед дверью с тремя царапинами снаружи.

Он уже входил внутрь? Были ли эти следы того, что зверь проглотил молодую воровку, которая, к несчастью, попала в его дом?

Лютер прижал тыльную сторону ладони ко рту, рвота уже угрожала хлынуть с его губ. Он мог это сделать. Он мог открыть дверь, заглянуть внутрь и понять, что делать дальше. Если она была мертва, ему придется спрятать тело. Если она была жива… он разберется.

— Пожалуйста, не умирай, — пробормотал он, схватившись за ручку двери. — Не знаю, что я сделаю с собой, если ты умерла.

Словно срывая повязку, Лютер резко распахнул дверь, после чего молодая женщина закричала, но, к счастью, не упала еще раз с лестницы.

Огневолосая воровка сидела на противоположной стороне двери, тонкий кусок металла торчал у нее изо рта, а другой был в ее руках. Она подняла металлический прут над головой, явно собираясь опустить его ему на голову.

Лютер отскочил в сторону, подальше от ее железяки, и протянул руки, надеясь, что выглядит мирно.

— Нет-нет! Пожалуйста. Я не причиню тебе вреда.

— Не причинишь вреда? — она выплюнула металл, который, как он предположил, она использовала для вскрытия замка. — Ты запер меня в своем подвале, придурок!

Придурок?

— Я не такой, — пролепетал он, делая еще шаг назад, когда она прошла дальше в комнату. — Я выпускаю тебя из подвала.

— Ты меня туда посадил.

— Я посадил, — он кивнул. И снова Лютер попятился, она вошла в залитый солнцем бальный зал.

Она выглядела хуже, чем он помнил. Ее ярко-рыжие кудри торчали во все стороны, а на щеках были пятна грязи. И она была высокой. Боже, она смотрела ему в глаза, когда шла к нему. Он еще не встречал женщину, которая заставляла бы его чувствовать себя не самым высоким мужчиной в комнате.

Он должен взять ситуацию под контроль, иначе пожалеет об этом. Лютер кашлянул и засунул руки в карманы, надеясь, что это сделает его менее устрашающим.

— Думаю, нам нужно поговорить.

Она моргнула, будто он просил говорить на китайском.

— Прошу прощения?

— Я понимаю, что все это, вероятно, очень запутывает вас, но я обещаю, если вы сядете со мной