Божественный яд - Дарья Андреевна Кузнецова
— И ничего не фантазия, — возразила подруга. — Автор в интервью «Утреннему Линдеру» рассказывала, что все свои истории берёт из жизни! А в жизни случаются и более удивительные вещи! Вот, например, в другой книге так получилось, что мужчина и женщина по очереди мылись в одной и той же ванне…
Эрма благовоспитанно потупилась, заодно пряча улыбку. Кажется, она была не столь доверчива, как фройляйн Иргвид, и всерьёз этим глупостям не верила. Ида поймала на себе растерянный взгляд илаата и выразительно пожала плечами, пытаясь передать ему своё «а я вас предупреждала!».
— Действительно. Некоторые даже в человеческий партеногенез верят, — проговорил себе под нос Кутум, пряча улыбку.
Эрма, сидевшая с ним рядом, тоже беззвучно захихикала: кажется, это слово она знала и веселье мужчины разделяла. А Грета, увлечённая новым рассказом, всего этого не замечала. Как и того, что вопросы ей задают не из искреннего интереса, а с затаённой насмешкой.
Идана на мгновение опустила взгляд в книгу и незаметно закусила губу. Нет, всё же одно дело — легко, без злости подтрунивать над подругой, находясь с ней наедине. Но происходящее уже было совсем не мило и не забавно. Да, может быть, фройляйн Иргвид не самая умная девушка столицы, но у неё полно других достоинств! А вот насколько мила и добра Эрма — неизвестно. Вдруг у неё язык что жало? Явно же не так проста, как кажется на первый взгляд. Ещё не хватало, что бы она превратила Грету в посмешище! До сих пор та своё увлечение книгами Незнакомки не афишировала, потому что неприлично было юной девушке такое читать, но сейчас, видимо, её слишком взбудоражило происходящее, чтобы сохранять благоразумие. Да и о более вольных нравах Илаатана она знала…
Ида обвела взглядом отделанный тёмным деревом и украшенный нежными акварельными пейзажами салон, думая, на что отвлечь подругу, и наконец заметила то, чего так боялась, но умудрилась пропустить: за большими овальными окнами простиралась безбрежная синь, слегка подёрнутая белой дымкой.
— Грета, смотри, мы взлетели! И как мягко! — восхитилась она: их вагончик поднялся совершенно незаметно, и сейчас его тоже не качало. Наверняка не обошлось без магии, и это интриговало. Что же за магия такая у грифонов? И нельзя ли этому научиться?..
Расчёт оказался верен, подруга мгновенно переключилась на вид, открывавшийся за окном. А Эрма, как с лёгким злорадством отметила про себя Идана, перестала смеяться и слегка побледнела. Кутум тоже это заметил и принялся что-то негромко ей рассказывать, даже взял за руку. С точки зрения привычного этикета — слишком большая и неприличная вольность, но в Илаатане, насколько помнилось, к подобным вещам относились спокойнее.
Захотелось спросить, как и когда их будут учить всем тонкостям — традиции, этикет, язык, наконец! Ведь будут же, они не в гости летят. Но эти вопросы Идана, подумав, отложила до более подходящего момента. Насмешки над Гретой она пресекла, а дальше отвлекать внимание Кутума от Эрмы было неуместно. Пансионерка боялась непритворно, не стоило мешать её утешению, да и явный взаимный интерес этих двоих бросался в глаза.
Они же с Гретой с обсуждения пейзажа перешли на воспоминания о сборах, на радость оттого, что в это дело оказались втянуты обе, и на обсуждение нарядов илааток, которые им предстояло вскоре примерить. Лизетта Незнакомка с её творчеством, к облегчению Иданы, оказалась временно забыта.
***
Илаатан и Трант разделяли невысокие Зелёные горы, изрезанные многими ущельями, — отрог великих Северных, или Гномских, гор, могущественных и снежных. Этот небольшой хребет служил не только естественной политической границей, но и климатической. На родине Иданы, расположенной северо-западнее Илаатана, было суше и в среднем прохладнее, зимой часто выпадал снег, а иной раз и ложился на месяц-другой. Да и холодные океанские течения делали климат более суровым, нередко принося ледяные штормы.
А вот Илаатан, зажатый между Северными и Зелёными горами и Зелёным морем, изолированный от холодных течений и ветров, мог похвастаться гораздо более спокойным и приятным климатом. Мягкие тёплые зимы приносили только дожди, лишь в северных предгорных районах иногда ложился снег. Лето длинное и тёплое, без иссушающей жары, с обильными дождями, благодаря чему (и, конечно, природной магии) илааты собирали до трёх урожаев в год.
Столица страны, Баад-Натха, расположилась на трёх невысоких холмах в пяти милях от побережья, где в удобной бухте размещался крупный порт, но знакомиться с будущими женихами транткам предстояло не там.
Загородная резиденция Владыки Илаатана носила название Сад Лилий. Этот дворец три века назад построили в тридцати милях от столицы, на берегу живописного озера. Тогдашний Владыка пытался порадовать таким подарком свою обожаемую жену, женщину хрупкую и слабую здоровьем, которое окончательно пошатнулось после рождения наследника. Но до завершения строительства бедняжка не дожила, и безутешный вдовец ни разу не взглянул на прекрасный Сад Лилий. Но зато потомки оценили его по достоинству.
У правящей фамилии Чёрный Меч со временем появился обычай считать это место «семейным гнездом». Сюда, в отличие от городской резиденции, не допускались посторонние, сюда приезжали провести время с семьёй, здесь новобрачные некоторое время жили после свадьбы. Очень редко кому из семьи удавалось жениться по своему выбору, а не по политической надобности, так что молодым требовалось время наедине, что бы привыкнуть и притереться.
Несмотря на это, роду Чёрного Меча везло. Поговаривали, на них лежало особое благословение богини Любви, потому что почти все политические браки на практике оказывались весьма удачными для их участников. Кто-то умудрялся искренне полюбить, кто-то строил отношения на уважении, кто-то — на дружбе и поддержке. Разводов в этой семье за последние века не было ни одного, а случаи, когда супруги не сумели найти общего языка, можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Всё это с явной гордостью и удовольствием рассказывал принц, сопровождавший гостий от посадочной площадки по живописной тенистой аллее к изящному белоснежному дворцу. Конечно, старался он в первую очередь для своей невесты, которая держала его под руку и благосклонно внимала, но и остальные слушали с интересом.
Потом Сулус сбавил голос и заговорил с Мариикой о чём-то более личном, и девушки тоже зашушукались о своём. Эрма, например, принялась с изумлением расспрашивать Кутума, что такое развод и неужели в Илаатане действительно существует такой варварский обычай. Илаат посмеивался над изумлением спутницы, но было отчётливо видно, что общество и разговор ему приятны.
— Кажется, одна из нас уже сделала свой выбор, — негромконекромко заметила Грета, наблюдавшая за этой парочкой
