Три жизни одного Бога - Антон Волохов
Тот улыбался кровавыми зубами и кряхтел. Из разбитой головы текла кровь.
– Где документы?! Где они?! – кричал я, тряся тело Баркова, под головой которого образовалась кровавая лужа. Рядом с ней лежал баллонный ключ.
– Ахаха, – смеялся Барков и кашлял кровью, – Лучшая смерть! Лучшая смерть, какую только можно придумать! Давно я так не умирал! Ключом! Она забила меня ключом!
– Заткнись! – крикнула девушка и вновь схватила ключ.
– Нет! – крикнул я и успел остановить её руку, в резком замахе, – Отойдите!
– Убийца! Он убийца! Он вылетел на красный свет! У меня в машине маленький ребенок!
– Отойдите, пожалуйста! Он опасный преступник, а я сотрудник государственной службы безопасности, вы мешаете мне! Идите к ребенку и вызывайте скорую помощь.
Девушка отошла. Я посмотрел на Баркова.
– Ты снова проиграл Боев, – прошипел он с довольной ухмылкой.
– Сдохнуть собрался? Не переживай, скорая помощь уже в пути. Сейчас я тебе ещё голову твою больную перевяжу, чтобы всё дерьмо из неё не вытекло.
– Ахаха! Неееет, это не тебе решать, они не успеют. Не успеют…
– Где документы, придурок?
– И ты не успел, – сказал Барков, и глаза его стали закрываться, – Снова, снова проиграл. Нельзя обмануть смерть…
– Отправляйся в ад, ублюдок.
– До скорой встречи, – Барков улыбнулся напоследок, потерял сознание и остался лежать с блаженной улыбкой.
Когда люди умирают, они делятся на две категории: тех, кто умирают и тех, кто подыхают, и люди эти, как правило, совершенно разные.
Барков сдох.
Где-то послышался звук, приближающийся сирены кареты скорой помощи.
– Он что умер? Меня теперь посадят в тюрьму? – услышал я сзади голос девушки и обернулся.
Темненькая брюнетка. Оранжевые глазки, острые ушки, хрупкая, маленькая, а так много в ней буйной, неутомимой страсти. Она держала на руках маленького грудного ребенка, которого так отчаянно защищала. На её руках и лице были капли крови Баркова.
– И что мне теперь с тобой делать? – спросил я в отчаянии.
– С нами, – улыбнулась девушка и покосилась на ребенка, – С нами делать.
Это выглядело дико. Только что она была тигрицей, разорвала в клочья свою жертву, ещё капли крови на лице не высохли, а теперь, она как трепетная лань, щебетала со своим ребенком.
– С ним всё хорошо? – поинтересовался я, кивнув на ребенка.
– С ней, – шепнула девушка, – её зовут Даша, моя Дашенька, – произнесла она с нежностью и прижала её к себе.
– Наваждение, просто наваждение, – пробормотал я, глубоко вздохнул, померил пульс на шее Баркова, записал время смерти и вызвал оперативную группу.
Часть вторая.
«Последний герой»
Двери изолятора временного содержания открылись и чей-то строгий голос произнес:
– Боев! На выход!
Я вышел. За дверьми стоял сержант и встревоженный генерал Громов. С меня сняли наручники, и мы вышли на улицу.
– Боев, – начал говорить генерал. – Я в замешательстве. С одной стороны, ты его очень оперативно нашёл, с другой стороны, ты так же быстро его зачем-то ликвидировал. Да ещё и баллонным ключом, как-то это…непрофессионально. Но знаешь, мне плевать на всё это. Я знаю, что ты специалист, но сейчас я хочу знать только одно, ты нашел документы?
– Я вышел на финальную прямую, мне нужно ещё немного времени, – сказал я и пошел к своей новой машине.
– Боев? Ты точно уверен в том, что ты делаешь? – спросил генерал с опаской.
– Абсолютно! Вам не за что переживать! – крикнул я и сел в авто.
Конечно, есть за что. Документов при нём не было. А это значит, что он уже был пуст и успел их сплавить за кордон. Для генерала нет абсолютно никаких причин, волноваться за свои причиндалы, теперь их, несомненно, оторвут. Слишком большие деньги и слишком большие надежды были поданы властителям судеб, чтобы нас просто так закопали за это живьём, нет, нас будут умерщвлять прилюдно, с большой фантазией и выдумкой, открыв и перечитав при этом книгу истории средневековья, на странице «Пытки и другие развлечения богемы», для разгара энтузиазма. Возможно, даже историческое лобное место откроют ради такого дела, и поставят камеры центрального телевиденья, для реалити-шоу, на тему: «Дебилы, что потеряли нашу вечную молодость»
Ладно, пора навести своих друзей, может они наведут меня на какую-нибудь мысль. Я подъехал к дому Дмитрия и постучал в дверь его квартиры, которую открыла Елена:
– Ох, Роман, как неожиданно, – сказала она.
– Здравствуйте Елена, извините, что я без предупреждения, – попытался я изобразить вежливость.
– Ничего страшного, проходите, – ответила она.
Я зашел. Из кухни появился Дмитрий, мы поздоровались.
– Мы как раз чай пьём, будете с нами? – спросил он.
– Не откажусь, – ответил я.
Я прошёл на кухню. Дмитрий поставил на стол сладкое угощение – печенье, конфеты. Елена наливала чай, на стене работал телевизор, показывали выпуск новостей.
– Как ваше здоровье? – спросил я Елену.
– Чувствую себя хорошо, спасибо – ответила Елена.
– Мы сделали комплексное обследование, она полностью здорова, – добавил Дмитрий.
– Вы не смогли приехать на похороны? – спросила Елена.
– К сожалению, я опоздал, – ответил я, – Мы немного разминулись с вами.
– Понимаю, дела, – ответила Елена и покосилась на Дмитрия, после чего тот спросил:
– Есть какие-нибудь новости?
– Мы очень переживаем, – добавила Елена.
– За что? – спросил я.
– Но ведь… – начала говорить Елена и смутилась, – Это ведь Барков убил Дашу?
– Определенно, – ответил я.
– И Мишу? – спросил Дмитрий.
– И ребенка тоже, – ответил я.
– А каким образом? – спросил Дима.
– Ну, ты ведь знаешь, – сказал я Дмитрию прямо, – Знаешь лучше меня, что он сделал.
Я не понимал, почему он не хочет говорить об этом, открыто и что за таинства тут вырисовываются. Всё было слишком очевидно, и мы оба хорошо понимали, что там произошло и чем это всё грозит. Чего строить дураков?
– Я только догадываюсь, – развел Дима руками.
Елена напряглась.
– Я правильно понимаю, Барков может просто отключить меня через программное обеспечение, которое он украл? – спросила Елена.
Я посмотрел на Диму, тот напряженно молчал. Видимо он не хотел ей об этом говорить. Но отвечать должен он, а не я. Не хорошо прятать правду, за своими чувствами. Хотя я плохо соображаю в амурных делах, не в пример уголовным.
– Дима? – спросила Елена вновь.
– Я думаю, – начал Дмитрий, – что мы в процессе создания, не подумали о самозащите. Мы ошиблись, и у программы обнаружился серьезный изъян. Все процессы, которые подчиняет себе искусственный иммунитет, внедренный вирусом, контролируется сеткой программы. Но беда в том, что при деактивации, вирус не саморазрушается, восстанавливая все жизненные циклы с цифрового на биологический контроль обратным переводом,
