Отбор. Двое против всех - Галина Осень
- Согласен, это сложно, - ответил советник. – Но наша Алисия – отличная наездница. Хорошо держится в мужском седле и, думаю, не подведёт. Они с Улиссой запланировали ещё пару скандалов, чтобы уж наверняка отвлечь внимание от настоящей кандидатки.
- Действуйте! И запомните, советник, если отец узнает о нашем с вами сговоре, вы останетесь без головы. А я буду жить, правда, уже в монастыре. Поэтому не вздумайте переметнуться на сторону императора, и тогда вы сохраните свой пост и свои доходы при новой власти.
- Да, моя будущая королева, я понимаю, - склонился в поклоне старый советник.
***
Симона не сала долго выжидать и пригласила императрицу в храм в тот же день. Она опасалась за жизнь дочери и понимала, что угроза исходит именно от императорской семьи. Кто как не императрица должна знать или догадываться об этом.
Беатрис прибыла в храм порталом через два часа.
- Приветствую тебя, верховная жрица, - что-то случилось? Кажется, время покаяния и обетов ещё не подошло.
- Будь благословенна, Беатрис, да повторится твоё имя в веках! Пока ничего не случилось, но может случиться. Садись, дитя моё, разговор будет долгим. Расскажи без утайки мне, голосу богини Беатрис, как ты живёшь, дитя. Следуешь ли законам Беатрис как положено?
Тёплая рука Симоны опустилась на затылок склонённой головы императрицы. Они стояли в левом пустом нефе, предназначенном для разговоров мирян со жрицами перед статуей богини Беатрис. Считалось, что Беатрис слушает и дарит благословение тем, кто честен с ней.
На самом деле всё было проще: магия. В статуе богини был скрыт сосуд с божественной силой. И храму, и статуе с сосудом было уже многие тысячи лет. И сколько бы раз жрицы не брали из сосуда силу для амулетов, она никогда не исчезала, оставаясь на одном уровне. А божественная сила, как известно, сильнее любой магии, подавляет любые амулеты и любую волю, поэтому и говорят здесь только правду.
- Я слушаю тебя, дитя, - поторопила Симона императрицу, которая по возрасту была раза в три старше её.
- Матушка, я много лет пыталась быть примерной женой, - начала та. – Я была верна. Рачительно управляла хозяйством дворца, поддерживала мужа в мире и в войнах. Но ему это было не надо, - с горечью созналась Беатрис. – У него всегда были другие женщины. Разве это справедливо? – больной взгляд императрицы упёрся в лоб статуи.
Она уже не видела рядом Симону, Она видела только богиню и разговаривала с ней.
- Почему же ты не обратилась ко мне сразу? Ты замужем почти сто лет!
- Да, мой старшей дочери Инессе – восемьдесят пять лет, а сыну Рэдмону – тридцать пять. Между ними была дочь, которая погибла во время родов. Акушерку Теодор казнил, но дитя ведь не вернёшь, - слёзы катились по щекам императрицы, но она не замечала их.
Это случилось ещё при прошлой жрице, и Симона лишь молча посочувствовала женщине, добавив поток божественной очищающей магии. Оказывается, не всё так просто и у сильнейших мира сего. Она вспомнила потерю своей дочери, своё горе и прониклась ещё большим сочувствием к императрице.
- Ты здорова?
- Да, матушка.
- Откуда тогда такое угнетение, такая отрешённость? И где твой амулет богини?
Императрица подняла руку к груди, провела ладонью в поисках подвески и …
- Его нет? – подняла она удивлённые глаза на богиню.
- Да его нет, а на тебе поэтому есть мощное заклятие покоя. Слишком сильное. Он не лечит, а угнетает. Кто рядом с тобой обладает даром целителя?
- Только дочь Инесса, но у неё слабый дар. Мы проверяли.
- Не уверена. Пришли дочь ко мне на покаяние. Она, кстати, вообще не бывает в нашем храме, почему?
- Всё время чем-то занята и ходит молиться в нашу дворцовую часовню.
- Я снимаю с тебя заклятье, но чтобы его не наложили вновь, найди и надень амулет. Это твоя защита.
Тёплая рука Симоны вновь легла на макушку императрицы, окутав на мгновение лёгким сияющим облаком. Беатрис глубоко вздохнула, расправила плечи и совсем другими – ясными ожившими глазами посмотрела вокруг.
Теперь она видела перед собой настоятельницу Симону, а не жрицу, и тем более не богиню.
- Спасибо, матушка! Вы сняли каменную тяжесть с моего сердца!
- Не попадайся больше, Беатрис. Мы не можем вмешиваться в дела людей, но мы можем помочь им в здоровье. Не забывай об этом. И вспомни. Кто уговорил тебя снять амулет. Его нельзя снять силой, значит, ты сняла его сама и этому человеку доверяла.
- Я вспомнила, матушка, и уже не забуду. Это моя дочь.
Поцеловав руку верховной жрицы, императрица вернулась порталом во дворец. Да, она вспомнила и теперь была в сильнейшей растерянности. Ей впервые потребовалось срочно поговорить с мужем. Обсудить, предупредить пока не поздно. Потому что всё, что императрица невольно видела, слышала, узнала, находясь рядом с дочерью, теперь выстроилось в ясную логическую линию, угрожающую безопасности страны!
Не медля Беатрис направилась к кабинету мужа. Пусть даже она встретит там его женщину – неважно! Но в кабинете мужа обнаружились совсем другие, очень неожиданные, люди: сам император Теодор, их сын – Рэдмон, помощник сына – Леон, король Славенции – Игнаций и его дочь – принцесса Марсела. Все они что-то горячо обсуждали и, видимо, пришли к согласию.
- Проходи, Тресса, ты вовремя, - буркнул император и указал на кресло рядом с собой. – У нас плохие новости.
- У меня тоже, - тихо ответила Беатрис. – Мне надо о многом тебе рассказать.
- Начинай! – приказал император. – Мы своё уже обсудили, возможно твои новости добавят ясности.
- Меня вызывала сегодня верховная жрица, - сглотнув тугой комок, начала Беатрис. – Она обнаружила пропажу моего защитного амулета. А я и не замечала уже много лет, - горькая складка пересекла лоб женщины. – Жрица сняла с меня заклятье усиленного покоя. Он было слишком мощным и излишне угнетало меня, подавляя сознание. И теперь я чувствую интерес к жизни, но и ужас от тех знаний, которые у меня есть и на которые прежде я не обращала внимание.
Император и Игнаций понимающе переглянулись, а принц нахмурился.
- Но главное не в этом.
