Чудовище без красавицы - Любовь Хилинская
– А вы, я смотрю, до сих пор верите в сказки! – усмехнулась Алина и пояснила на непонимающий взгляд: – Если мужчина хочет жениться, он не тянет с предложением, а делает его и женится. Ну а зачем покупать корову, если можно снимать сливки просто так? Подумайте над этим. А я подумаю над тем, что вы сказали.
– Вы просто хамка! – гневно выпалила Эсмеральда. – Держитесь от меня и от Люциуса подальше, а то я не посмотрю, что вы дар богов!
– Боялись мы таких! – насмешливо пробурчала Алина вслед стремительно удаляющейся Эсмеральде и задумалась.
Люциус может открыть портал? В ее мир?
******
Промаявшись час, уже не испытывая никакого удовольствия от прогулки и размышляя о том, как вынудить товарища господаря ее вертать взад, то есть, благополучно доставить в целости и сохранности по месту прописки, Алина ходила по дорожкам, все более углубляясь в сторону леса, который постепенно становился все гуще и мрачнее. Странно, но дорожка, поначалу бодрой змейкой вившаяся сквозь деревья, куда-то исчезла, и, оглядываясь, женщина поняла, что совершенно не знает, куда идти и как выбраться. Словно заколдованное место какое-то!
Оглядывая крепкие стволы с толстой корой, она подумала, что зря в школе плохо учила географию, сейчас бы ей знания пригодились. А чем может помочь русский язык и литература в экстремальных условиях – неизвестно. Пушкина разве что почитать… Вьюга мглою небо кроет… Ой!
Где-то там наверху будто услышали ее мысли и тут же наслали темные тучи, рваными клочьями гонимые усиливающимся ветром по небу. Неужели дождь будет? Как же быть?
Закусив губу, Алина побрела в сторону, как ей показалось, просвета, но только еще больше забиралась вглубь леса, уже потеряв всякий ориентир и ощущая, как колкие снежинки падают на нос и лоб, а пронизывающий ветер забирается под платок и юбку, которая сейчас ужасно мешала и совершенно не грела. Вот кто придумал, что женщины должны носить такую неудобную одежду? Уж явно не сами женщины. В цивилизованных странах уже давно могут надевать и брюки, и шорты, а здесь махровое средневековье с трусами по колено и юбками в пол.
Как же так быстро поменялась погода? Может, оставаться на месте и ждать помощи? Ведь явно же чудовище хватится ее, когда не дождется для важного разговора, будет искать. Только вот догадается ли, что она в лесу? Если только Эсмеральда скажет ему, что они виделись в саду, но на это надежды мало. Змеюка, скорее, она наоборот будет утверждать, что не видела Алину!
Усевшись на небольшое поваленное бревно, укутав ноги подолом платья, а на голову накинув платок, женщина скукожилась, стараясь сберегать тепло, но ничего не вышло – ветер поднялся такой, что деревья трещали, а снежинки летели отовсюду, вскоре покрыв тонким слоем землю и листву, и одинокую фигурку, застывшую в попытке согреться.
– Нет, я ж так совершенно окоченею! – поднялась Алина минут через двадцать, когда уже и пальцы на ногах стало ощутимо покалывать холодом.
Попрыгав немного, похлопав себя посиневшими ладошками, подняла голову кверху и прокричала:
– Эй, боги! Тут ваш дар замерзает! Пришлите мне бутылочку чего-нибудь крепкого! И чудовище на закуску! Чтоб его!
Последнюю фразу она произнесла шипящим голосом, так как в очередном прыжке наступила на какую-то ветку, подвернула ногу и ощутила резкую простреливающую боль в лодыжке.
– Ну только этого мне не хватало! – пробурчала, вновь усаживаясь на бревно и, задрав юбку, посмотрела на стремительно распухающую ногу. – Чего б вот мне не попасть в какую-нибудь добрую сказку, где милый эльф или, на худой конец, простой король влюбился бы в меня, осыпал цветами и драгоценностями и позвал замуж? Я б, может, и согласилась даже. Нет же, попала в это ужасное место, теперь вот помру тут в расцвете сил, горемычная! И труп мой найдут весной, когда сугробы сойдут!
И так жалко себя стало, что в носу защипало, в уголках глаз скопились слезы, а в груди запекло. Всхлипнув, Алина пару раз даже шмыгнула носом, но потом зло стиснула зубы.
– Не дождетесь! – пробормотала она, вновь поднимаясь. – Вот возьму и найду дорогу обратно!
******
Люциус после завтрака, взбешенный разговором с несносным даром богов, заперся у себя в кабинете. Поначалу он гневно походил туда-сюда, ощущая, как постепенно ярость, внезапно накатившая на него в столовой, отпускает. Он давно научился контролировать свои эмоции, но с этой женщиной почему-то чувствовал себя юнцом с едва проснувшейся магией.
Да еще эта черная плесень! И с границ известия неутешительные – отчего-то за Драконьими горами началось какое-то странное движение. Маги не могли видеть, что там конкретно происходит, но ощущали исходящую угрозу. Те территории издревле принадлежали могучим ящерам, а после исчезновения последних стали недоступны для людей. Сколько народу полегло, пытаясь пробраться на ту сторону – неизвестно. Ни один не вернулся и не рассказал, что там происходит. Постепенно желающих поубавилось, а потом и вовсе маги создали отчуждающий щит, чтобы горячие головы не совались куда не следует. Но патрули все же оставались на границах, и вот по последним докладам стали появляться магические вспышки над вершинами гор. Неужели грядет что-то страшное?
Дед Люциуса, Ангирум Гердфорт, говорят, был дружен с призрачными драконами, и даже хранил дневники, сделанные в тот период. Где-то они были, надо разобрать, чтоб хоть немного понять, отчего вдруг ящеры решили перестать общаться.
Но это все потом. Сейчас предстояло разобраться с природой черной плесени. И с даром богов, черт бы ее побрал!
К несчастью, и в кабинете Люциуса обнаружился куржак этой гадости. Присев на корточки, отодвинув штору, он задумчиво рассматривал красивое, в сущности, плетение черной магии, природа которого была мало изучена. Главная опасность этой плесени – она отбирала силы у юных магов, так, что те потом могли полностью потерять дар, и повернуть вспять этот процесс было невозможно. К счастью, в замке не было магически одаренных детей. Если, конечно, не допускать мысль, что где-то здесь таится наследник Гердфортов. В это Люциус уже почти не верил.
Окунув пальцы в плесень, он смотрел,
