Пропавшая принцесса - Рё Ишида
— Прости старик, мне ещё нельзя умирать! — сказал ему Сайрус. Он медленно вытащил меч и из груди старого рыцаря фонтаном ударила тёмная кровь. Сир Лукас покачнулся и, повалившись на бок, полетел в пропасть, вызвав новый вскрик у своих воинов. Он ещё успел подумать, что Мерида теперь расстроиться. Над их головами ударила молния, гром прогрохотал где-то совсем близко и с неба хлынули потоки дождя. Сайрус стоял, держа меч в правой руке. По его левой лилась кровь, его шлем и панцирь был весь залит кровью сира Лукаса.
— Подходите ублюдки! — заревел он и, потоки дождя отражаясь от его доспехов летели кровавыми брызгами во все стороны. Молодые рыцари попятились и через минуту они скрылись за скалой. Сайрус повернулся, пошатываясь, вернулся к камню на котором сидел до начала схватки и опустился около него на колени. Прыгая по камням, как кошка сверху спустилась Фрея.
— Оставайся там! Они могут вернуться! — закричала она, обращаясь к кому-то наверху. Арбалет она бросила и принялась снимать с Сайруса доспехи.
— Ну, ты и кретин! — бормотала она, стянув с него шлем. Волосы Сайруса сразу же стали мокрыми от потоков дождя, он был мертвенно бледен.
— Он мне руку отрубил? — спросил он хрипло.
— Вроде нет! — отвечала Фрея, глядя, как кровь из его раны выбрасывается толчками через зазубренный край прорубленного доспеха.
— Хорошо! Помоги мне, Фрея! — пробормотал Сайрус и повалился лицом на камень, потеряв сознание.
Схватки у Роксаны стали такими сильными, что Сайрус перепугавшись, поскакал в ближайшую деревню за повитухой. Посадив её впереди себя на лошадь, он погнал Молнию назад к своему Овечьему замку. Больше всего он боялся, что опоздает, поэтому испытал невероятное облегчение, когда узнал, что всё по-прежнему и роды ещё не начались. Не успел он вернуться, как воды у Роксаны отошли. Пока служанка грела воду, он весь бледный и потный держал Роксану за руку, глядя на её осунувшееся белое лицо. Мокрые пряди рыжих волос прилипли к лицу Роксаны, она так сильно впилась ноготками в ладонь Сайруса, что у него выступила кровь.
— Кричи, девочка! Кричи! — говорила бабка-повитуха, но Роксана лишь скрипела зубами и шумно, тяжело дышала. Сайрусу казалось, что прошла целая вечность прежде чем он услышал резкий крик младенца.
— Девочка! И такая крупная!
Роксана тяжело дышала, на прокушенной нижней губе выступила капелька крови. По щекам Сайруса потели слёзы, бабка показывала ему ребёнка, но он плохо мог рассмотреть его из-за слёз.
— Не плачь, мой медведь! Я сильная! Я всё выдержу! — со слабой улыбкой сказала ему Роксана.
— Покажите мне её! — попросила она, приподнявшись на постели, и повитуха подала ей запеленатого в белую простыню младенца.
— Она красавица! — сказал Роксана, глаза её сияли, — посмотри!
Сайрус вытер глаза рукавом рубахи и улыбнулся сквозь слёзы.
— Я хочу назвать её Лилайлой, в честь мамы! — смущённо улыбаясь, сказала Роксана. За каменной стеной их жилища блеяли овцы, Солнце скрылось за ближайшей вершиной и сразу стало прохладно.
— Хочешь подержать её? — спросила Роксана.
Открыв глаза, Сайрус увидел привычные доски перекрытий их полуразрушенного дома. Старый монах менял повязки на его левой руке, время от времени он нюхал рану и становился тогда совсем похожим на старую тощую собаку.
— Молодой человек, — сказал старик, заметив, что Сайрус открыл глаза, — Вы словно притягиваете к себе железо. Это может плохо для Вас закончиться!
— Знаю, — отвечал ему Сайрус. Он подумал о том, что убийство сира Лукаса выиграло им немного времени. Вряд ли эти щенки будут действовать самостоятельно. Потеряв своего командира, они вернуться в столицу, соберут большой отряд и вновь отправятся на его поиски. Но когда ещё это будет! Он закрыл глаза, рука болела нестерпимо, болело всё его тело. «Я устал. Я так устал!» — думал Сайрус. Он опять провалился в сон, похожий на смерть.
Сайрус открыл глаза, он был всё в той же полуразвалившейся халупе с дырявой крышей. Некоторое время Сайрус лежал неподвижно, всё ещё под впечатлением от своего сна. Постепенно яркие картинки, сохранённые его памятью стали тускнеть. Сайрус сел на постели, голые ступни коснулись, гниющего сена устилавшего пол. Со стоном он начал одеваться, он ощущал себя грязным, хотелось помыться, хотя бы до пояса. Пошатываясь, Сайрус выбрался на улицу. Яркое Солнце ослепило его, заставив прищуриться, на огороде ковырялась Лалатина, на ней были домотканые штаны и рубашка с закатанными по локоть рукавами, старик-монах помогал ей, подоткнув полы грязного балахона. Увидев Сайруса, Лалатина бросилась к нему.
— Как Вы себя чувствуете, сир Сайрус?
Сайрус присел на колоду для рубки дров.
— Лучше. Уже лучше. Где Фрея?
— Поехала на охоту. Говорит, что постарается добыть козу. Они ещё недавно были домашними и не так сильно бояться людей.
— Хорошо. Я посижу пока так.
— Ладно. Позовите меня если потребуется помощь! — Лалатина встревожено посмотрела на Сайруса и вернулась к своим грядкам. Её коротко подстриженные волосы немного отрасли и светлый ёжик проглядывал из-под платка, которым она повязала голову. Сайрус подумал, что она теперь не так уже похожа на мальчика. До него долетел цокот копыт и появилась Фрея с арбалетом за спиной, к крупу её лошади была привязана тушка козлёнка, с торчавшим из шеи арбалетным болтом.
— Я смотрю тебе уже лучше, — сказала она в обычной своей хамской манере, спешиваясь.
— Спасибо тебе Фрея! — сказал Сайрус.
Она вспыхнула и подозрительно покосилась на него.
— Тебе точно лучше? — спросила она.
— Да. Мне гораздо лучше! — сказал ей Сайрус и улыбнулся.
— Тебе кто нибудь говорил, что когда ты улыбаешься, то становишься похожим на гоблина?
— Ага. Ты.
Фрея фыркнула и, сбросив тушку козлёнка на землю, вытащила нож и принялась свежевать её. «Мясо — это хорошо!» — подумал Сайрус.
Прошло несколько дней и он совершенно встал на ноги. Наступило долгожданное лето и даже по ночам стало довольно тепло. Сайрус ходил уже совершенно уверенно, рука поджила. Этим утром Фрея уехала на охоту и он решил воспользоваться этим, чтобы, наконец, смыть с себя въевшуюся в тело грязь и кровь. Сайрус сел на свою Молнию и через несколько минут доехал до небольшой быстрой речки. На поляне он отпустил свою лошадь пастись и начал спускаться вниз
