Сильная и независимая - Марианна Красовская
Кайл отошёл к окну и с насмешкой наблюдал за тем, как Вера в смятении неглубоко и быстро дышала, прикрывая руками колышущуюся почти обнаженную грудь. Его явно забавляла растерянность девушки. Горничная затаилась в углу, притворяясь статуей.
— Вы одевайтесь, одевайтесь, — ухмыльнулся маг. — Мы выезжаем через четверть часа, а ты ещё без платья.
Марсель взвизгнула и отмерла. Вытащила туфли из коробки, к счастью — удобные и без каблуков, на тонкой кожаной подошве. Завертелась вокруг Веры волчком, закрепляя сзади пониже талии подушечки. Потом надела платье и быстро-быстро принялась застегивать крючки на спине.
Что ж, такая талия Вере могла раньше только сниться. Девушка не верила, что в зеркале на самом деле она. Дама в отражении выражала к ней сдержанный интерес, но была совершенно незнакома. Слишком красивая, изящная, томная (от недостатка кислорода, не иначе). И взрослая. В этом платье Вера выглядела на все свои тридцать.
— Для первого выхода сойдет, — прокомментировал Кайл. — Все, пошли. Плащ не нужен, мы на Саламандре. Поторопись, ехать долго.
— Марсель, кошку не забывай накормить, — напомнила Вера, быстро перебирая ногами, чтобы успеть за господином Тираном. — И поиграй с ней, а то она от скуки будет по портьерам прыгать.
— На воротник пора вашу кошку, — пробормотала горничная. — Она давеча у повара шмат мяса стащила со стола.
— Вот, это потому что девочку мою плохо кормят, — печально ответила Вера. — А она растущий организм.
— Твой растущий организм точил когти о мои сапоги, — сердито сообщил Кайл. — Я ведь предупреждал, что придушу… кого-нибудь из вас.
Несмотря на злой вид, маг помог Вере залезть в его транспортное средство, продолжая ворчать.
— Сапоги совсем новые были, а теперь только выкинуть. Так и знал, что животные в доме — зло. Как расплачиваться будешь, женщина?
— Луи расплатится, — пожала плечами Вера, позволяя укутать себя в меховую полость. — Это теперь наша общая кошка.
— Луи так не умеет, как ты, — неожиданно хрипло ответил маг, наклоняясь к ее лицу. — Сделаешь, как ему?
— Вам не понравится, — прошептала Вера, сглатывая.
— Вот и проверим.
— Нет, не будем проверять. Я — девушка Луи. Не стоит переступать черту.
— Ты — метресса, которую я купил в борделе, — холодно отвечал Кайл, отстраняясь. — Не забывай об этом. Могу ведь снова тебя продать. Или одолжить кому-нибудь. И не думай, что мой племянник сумеет тебя защитить.
«Саламандра» сорвалась с места, сразу развивая существенную скорость. Веру затрясло. Вот это господина Кайла торкнуло! Надо быть с ним осторожнее. Не то чтобы она боялась. Нет, если будет настаивать — пожалуй, Вера согласится. Лучше знакомое и, чего уж притворяться, греховно-привлекательное зло, чем незнакомое. Но и вот так, под давлением, не хочется. Козел, конечно, этот господин Ресскин. Как есть козел. Надо посоветоваться с Луи, как теперь быть.
Глава 10. Неприятности
Вера давно уже, наверное, с того дня, как она впилилась в ржавую «девятку» на перекрестке, не чувствовала себя такой дурой. Или обезьянкой. На нее глазели и шушукались. Метресса — это ни разу не почетно, да оно и понятно. Порядочные женщины таких, как она, всегда презирали. И завидовали, наверное.
Метресса — красивое слово. Только по факту она любовница. Шлюха. Причем непонятно еще, чья — Кайла или Луи. Наверное, общая. Возможно даже, одновременно. А еще эта ерундовина на шее — и в самом деле ошейник. У всех остальных дам были жемчуга и бриллианты. Кольца. Браслеты. Диадемы. А у Веры — только скромные золотые сережки в ушах. Зато платье, без сомнения, было самое роскошное из всех, и это тоже было плохо. Кайл этим платьем выставил ее напоказ. Словно клеймо поставил: моё. Луи, милый скромный Луи, конечно, брал ее за руку при встрече и нежно целовал в губы, но даже Вера ему не верила.
Еще в машине Ресскин напомнил девушке, чтобы она не смела своему патрону «тыкать» — не по протоколу. Выражаться следовало витиевато, матерно не ругаться, с другими женщинами не драться, с мужчинами не уединяться даже на минуту. Общество такого не прощает. Сейчас Вера готова была и ругаться, и драться — только бы этот адский прием закончился. Всё было фарсом. Взять хотя бы хозяина дома! Этьен Эдленбер был довольно молод и хорош собой, супруга его, висевшая на его локте, тоже прехорошенькая. Куколка прямо. Очень ухоженная. Вера уже знала, что женщинам в Риммии не дозволяется краситься или там кремами и притираниями пользоваться, потому что женщина и так греховное существо, сосуд разврата. Их верховный бог Шхер женщин и вовсе низводил для одной единственной роли: быть инкубатором его верных последователей. Женщинам запрещалось почти все: по улицам в одиночку ходить, с мужчинами переглядываться, верхом ездить, машины водить, свое дело иметь. Работать женщина тоже мало где могла: разве что прислуживать. Яркие наряды запрещены, волосы нужно прятать под чепцами, прямо смотреть на мужчину или, упаси Шхер, ему улыбнуться — можно и поплатиться за это.
Но, разумеется, в этом мире все равны, но кто-то равнее. В доме Эдленберов играла музыка и звучал женский смех. Сверкали бриллианты на обнаженных шеях и плечах, у жены Эдленберга были накрашены глаза и губы, а сам Эдленберг… ну, Вера отлично помнила, что любовника Луи зовут Этьен. Собственно, вот так.
Поскольку дамы явно не собирались принимать Веру в свой круг, а других магьих шлюх в этом доме не было, девушке пришлось провести вечер в самой интеллектуальной компании — в компании самой себя. Луи, разумеется, про нее забыл — вот интересно, Кайл зачем ее притащил вообще? Надо бы кудрявого засранца найти и всю малину ему испортить. Вера решительно намеревалась ночевать в одной спальне со своим патроном — чтобы не смел больше ставить ее в такую дурацкую ситуацию.
Но это ближе к концу вечера, а пока же она обдумывала план мести и отчаянно страдала. Боже, какие неудобные эти платья! В них же совершенно невозможно наклониться! Корсет — это просто орудие пытки! Полной грудью не вдыхалось, стянутые ребра мешали, приходилось дышать мелко и часто, отчего эта самая полная грудь колыхалась в декольте. Что ж, зато есть чему колыхаться, — утешила себя Вера. Хотелось есть.
Фуршет был устроен в отдельной комнате. Там на столах в красивых тарелках стояли (лежали?) всякие вкусности: канапе, фрукты, нарезанная ветчина, кусочки рыбы в желе (заливная рыба, угумс), какой-то паштет в розеточках и всякое ещё, на что даже смотреть без слюноотделения было невозможно. А на другом столе ещё хуже: мороженое в вазочках, пирожные с
