Полузвери (СИ) - Ксения Анатольевна Татьмянина
Когда Валери спустилась вниз, я как раз собиралась отлучиться в курилку, то подумала, что она опять ищет меня для разговора или нового испытания, но та только оглядела залу и вернулась на лестницу обратно. Кажется, сектантка потеряла из виду Нольда. До меня ей не стало никакого дела.
Вилли прилетел к нам в каморку ровно в пять:
— Обаяшка, развей грусть-печаль. Пошли в кино!
— По-дружески, согласна.
— Ты все равно когда-нибудь в меня влюбишься!
— Не надейся.
— Так что, два билета бронирую на семь? Я выберу романтический фильм.
Кивнула, и Вилли, улыбнувшись, кивнул тоже. Ушел. Варита недовольно спросила:
— Оно тебе надо?
— Мой кавалер все равно сегодня на дежурстве до ночи, а в кино я не была с зимы. Развлекусь. Тем более, что Вилли-не-дают все равно знает, что ему не дадут, и он мне почти подружка. Хотите, компанией пойдем?
— Спасибо, нет.
Стала бы спрашивать, если бы не сомневалась в таком ответе!
* * *
До клиники добирались обходными путями, через кино и даже посидели на сеансе двадцать минут. Переодеваться мне было не во что, да и, кажется, необходимость отпала. Если вообще была — я не заметила, чтобы хоть кто-то шел по пятам слишком долго. Про осторожность все понимала и не считала лишней, но как-то на этот раз тревоги в себе не находила.
А Вилли нервничал. Пока ехали до развлекательного центра, он висел на моих ушах пустой болтовней, а после затих и выдал не игру, а себя настоящего.
— Ты чего?
Спросила его, когда уже спускались на нижний этаж клиники с черного хода, и он едва ли не чечётку зубами начал выбивать.
— Ничего.
— Не верю, Вилли. Разговор с Фо как-то не так прошел? Чего нервничаешь?
Парень не ответил и молчал долго. Мы пришли самыми первыми, не то, что не опоздали — до сбора час. И думала, что он не заговорит. Ошиблась:
— Никто ведь не знает, что это я вас познакомил. И думают, что это ты, а не я, сообщил о месте и времени сегодняшней встречи… вот и дергаюсь.
— Не поняла. Хочешь скрыть, что лично знаком с некромантом?
— Да. Боюсь только, что он этого не скроет.
— А в чем проблема?
Вилли посмотрел на меня с таким упреком, что стало неловко. Будто уязвила в больное:
— Не говори, что не понимаешь. Ты сразу все поняла про меня, да?.. Я вообще жалею, сколько ни думал, что повез тебя тогда к нему домой… Идиотом стал.
— Это было лучшее решение в твоей жизни.
— Для всех, кроме меня. Если Фо сегодня хоть слово лишнее скажет, все всё поймут и мне конец.
Какие тут слова подобрать для утешения? Посмотрев на лоскут так и не ожившего до конца его духовного трупа, вздохнула. Получается, что объяснения между ним и некромантом недостаточно для возрождения. И ни о какой личной жизни и взаимности парню не мечтать даже, пока эти остатки есть. Фортен такого к себе физически не подпустит, пусть будет и влюблен в Вилли всей душой.
— Не конец, а начало. Думаешь, над тобой посмеются и руки не подадут? Зря.
— Иди ты знаешь куда…
Не зло, но с обидой, Вилли тихонько ругнулся и ушел в дальний угол к фальшивому подоконнику с экранированной доской. Как раз туда, где я собиралась сидеть, чтобы минимизировать эффект отвращения, когда придет некромант. Встречу пропускать не хотелось. Перетерпим оба, но присутствовать я должна. От парня не отстала, пусть хоть на стену лезет, а от помощи не сбежит.
— Если еще не заметил, то мы не похожи на тех, кто однажды над тобой посмеялся. Забудь уродов. Память о прошлых родных, друзьях, возможно, первом мальчишке, что однажды понравился и послал с презрением — тебе сейчас жизнь отравляет. Фортену ты нравишься, если не сказать больше. Я, считай, что сестра тебе, буду только рада, если ты счастлив. Троица самый старший и самый классический, но не нужно из-за этого ставить клеймо узколобости на старике.
— Ну-ну… скажи еще, что Нольд с Яном сочтут за равного. Первый, может, смолчит из вежливости, а уж Ян по мне пройдется.
— Плохо ты о Яне думаешь.
— А ты слишком мало его знаешь. Хватит об этом. — Вилли же обратил нервы в злость и с раздражением договорил: — Это вообще личная жизнь, она никого не касается. Нет ничего преступного в том, что я не хочу ее выставлять напоказ даже перед друзьями.
Ушла в сторону и заняла пока место за столом. Сама себе призналась, что мне трудно понять страх этого рода — быть осмеянным. Некромант, признаваясь обычным людям в своей сути, обливался отвращением. И страхом того, кто узнал правду. Но никогда, ни один, не был принижен снисхождением и брезгливостью как к больному уроду и извращенцу. Не мне учить Вилли храбрости в этом случае.
За полчаса до времени приехал Нольд, и, зайдя, без всяких колебаний подошел и поцеловал меня в щеку. Легко и привычно, будто всегда так делал при встрече при посторонних. Я улыбнулась — теперь и мне так можно, а просьба держаться холоднее отменена?
Шагнул к Вилли, протянул руку для стандартного для мужчин «привет», а получил внезапное, как снежок в лицо:
— Я - гей.
Нольд на секунду застопорился:
— Если ты теперь всегда так будешь здороваться, то я против. Почему вдруг решил сейчас об этом сказать?
Вилли покраснел и придушился. Дверь закрыта, и я отчетливо видела, как полоска духовного призрака заползла ему на шею, сдавив петлей.
— Руку-то жать будешь?
Тот пожал — вяло и заторможено, а Нольд оставшись с вопросом без ответа, вернулся ко мне:
— Утром ничего не было? Я никого не заметил, когда уезжал.
— Я тоже. Вроде бы тихо.
— Ева, я думал и решил — только не спорь. Тебе пора уходить из Инквиза. К концу месяца сделаем официальный перевод, чтобы странно не смотрелось. Якобы вернешься на юг. Вилли,
