Как я теперь живу - Мэг Рософф
Я взглянула на Эдмунда, который слушал так, как слушают люди с плохим слухом. Я знала, что он пытался услышать что-то такое, о чем не было сказано.
— Хорошо, мы посмотрим наверху, — сказал Осберт.
Эдмунд и все остальные поднялись наверх и принялись рыться в ящиках в поисках рецептов. Так что я думаю, что бы ни услышал Эдмунд, ничего подозрительного он в этом не нашел.
Мы с доктором остались одни. И пока он рассматривал меня, я вспоминала о том прекрасном времени, которое у меня было здесь, в Англии, когда я была полностью свободна от всех этих докторов. И было вопиющим безобразием то, что это закончилось так скоро. Доктор нарушил тишину:
— Как долго это будет продолжаться?
Я знала, что он говорил не о войне, и надеялась, что он не имел в виду что-то обо мне и Эдмунде.
— Что? — я притворилась, что совсем не понимаю, о чем говорит этот мужчина.
Но вместо того, чтобы прочесть мне большую лекцию, называя меня Юной Леди и прочим обычным докторским запасом слов, он просто грустно взглянул на меня своими усталыми глазами:
— Неужели в мире и так недостаточно проблем? Так еще и эти... — очень мягко произнес мужчина.
В этот раз я не нашлась с ответом.
Наконец, Эдмунд, Айзек, Осберт и Пайпер вернулись с целой охапкой полупустых коробок, потому что тетя Пенн ничего не выбрасывала. Доктор посмотрел на них и улыбнулся своей вымученной улыбкой:
— Спасибо.
Возникла неловкая пауза.
— Может, вам нужно что-нибудь, чего у вас нет? — наконец спросил мужчина.
Мы все знали, что он имел в виду. Мне хотелось закричать: «НЕТ, СПАСИБО БОЛЬШОЕ, НО МЫ НЕ НУЖДАЕМСЯ В ПРИЕМНЫХ РОДИТЕЛЯХ, НЯНЯХ И ТОМУ ПОДОБНОМ!», но я смолчала. И все вокруг тоже молчали.
Доктор устало вздохнул и ушел.
Глава 13
Что-то изменилось в воздухе после визита врача.
Мне показалось, что магия, которая защищала нас от внешнего мира и которой мы доверяли, вдруг стала очень хрупкой и больше не могла защищать нас вечно.
Этой ночью все вели себя тише, чем обычно. Мы с Пайпер притеснились на одном из больших стульев и вместе читали «Вышибалу», роман Джорджа Фрейзера. Уже поздно, но снаружи было пока светло, и мы могли спокойно читать в свете одной или двух свеч. Все окна и двери были распахнуты настежь, благодаря чему теплый воздух с тонким ароматом жимолости проникал в дом. Подле нас дремали собаки.
— Ты влюблена в Эдмунда? — Пайпер прервала чтение и бросила на меня своей торжествующий взгляд.
— Да, — спустя минуту размышлений, ответила я.
Она уставилась на меня проницательным, пронзительным взглядом, каким не смотрят нормальные люди, так как весьма невежливо вторгаться в самые сокровенные мысли другого человека без его разрешения.
— Я рада, что ты его любишь. Потому что я тоже его люблю, — наконец промолвила она.
Мои глаза наполнились слезами, и я ничего не могла с этим поделать. Я обняла девочку, роняя слезы в ее волосы. Ночь становилась темнее и темнее, и все вокруг заливалось мягким светом свечей, а мы так и сидели с Пайпер, обнявшись.
Пайпер захотела спать со мной, и мы легли рядышком на узкой кровати в моей комнате. «Она, наверно, скучает по маме», — подумала я. Среди ночи пришел Эдмунд и сказал, что ему одиноко. Он присоединился к нам, улегшись головой на другую сторону кровати, потому что только так он мог поместиться. Ближе к рассвету в комнату заглянул потерявший нас Айзек, слегка улыбнулся и принес из кухни поднос с чайником и несколькими кружками. Мы сбились в кучу и пили чай, а яркие золотистые лучи солнца струились в окно.
Шестое чувство подсказало Эдмунду, умевшему предугадывать будущее, что нам нужно провести этот день как-то по-особенному.
— Кажется, день будет жарким. Давайте пойдем купаться, — предложил он.
Мы приготовили полотенца и пледы, а Пайпер собрала корзину с едой. Мы сменили одежду, которую носили неделями ежедневно и обулись. Айзек позвал собак, а Пайпер привела Диня из сарая. Затем с таким чувством, как будто нас отпустили с уроков — что было весьма странно, но так мы чувствовали — мы вышли из дома.
Мы шли примерно час, миновав овчарню и пройдя еще как минимум шесть фермерских полей. «Динь-динь-динь» — звенел колокольчик на шее Диня, скрашивая наш путь. Эдмунд сказал, что в этом месте не так хорошо рыбачить, как там, куда мы ездили в первый день. Но купаться здесь лучше, потому что река глубже. А вдоль берега раскинулась красивейшая поляна, на которой цвели маки, лютики, маргаритки, дикие розы и сотни других цветов, названий которых я не знала. Если смотреть на нее искоса снизу, она была похожа на пеструю бурю красок.
Рядом с рекой росла старая яблоня, только начавшая отцветать, и мы с Пайпер расстелили пледы так, что половину укрывала ее тень, а другая половина оставалась на солнце. Затем мы сели в тень, чтобы охладиться, а мальчики разделись и с криком прыгнули в ледяную воду.
