Роза для навигатора (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна

* * *

В самой регистрации брака не было ничего интересного. Мы сообщили нейросети корабля наше желания, нейросесть сделала отметку в наших персональных профилях. Я получила фамильное имя Кев, а она получила мою душу. Пышные торжества — это опционально, как и у нас на Земле. Кому-то достаточно двух друзей и расписаться в загсе, кто-то пыль в глаза пускает паре-тройке сотен гостей, а у кого есть деньги и не лень, их свадьбы вообще по телевидению показывают, в светской хронике.

Вместе мы пошли в рубку управления, я улеглась на навигаторский ложемент, и Кев дала мне полный доступ. Через голосовой интерфейс.

Она не могла связаться с кораблём напрямую, за неё это приходилось делать мне. Я только надеялась, что справлюсь, не подведу её… И что моя новоиспечённая супруга долетит живой до стационара, где умные врачи помогут ей выжить.

А дальше…

Что будет дальше, я старалась не думать.

Я ведь не представляла толком себе, что меня ждёт. Даже с протекцией в виде имени семьи, известной изрядному куску галактического пространства.

* * *

— Полный доступ,

— Доступ подтверждаю, — нейтральный, слегка сонный голос нейросети корабля.

— Навигатор на месте, — докладываю я.

— Слияние…

Я-корабль, я-человек. Две половинки становятся единым целом. Я — вижу, чувствую, осознаю всеми, доступными мне датчиками и системами дальнего-ближнего обнаружения, внутреннего наблюдения, контролем состояния умной машины — от двигателей до жизнеобеспечения. Границы хронокаверны, которая сейчас раскроется. Полётная карта на возврат к стационару. Не просто возврат — коум, прыжок сквозь пространство-время, по петле восьмой навигационной задачи… с поправкой на возможные противодействия…

— Начинаем переход.

— Поехали! — вырывается из меня неуставное слово.

Пограничный барьер хронокаверны рушатся, выпуская нас в свободный полёт.

* * *

Настоящий, не виртуальный, космос грандиознее и величественнее тренировочного. Он живой. Он громадный! Он — дышит, существует, говорит. И я вижу пути! Не так, как в заданиях, иначе, но я вижу, вижу гравитационные волны и возмущения, чувствую провалы, слежу за КЕв — телеметрия от неё и правда нехороша… и я реагирую на смерть, несущуюся прямо к нам.

Галактическая преступность решила поиграть со мной в стрелялки? Я не могу ответить огнём. Но я могу увернуться и сбежать в жерло хронопортала, уже раскрывающееся передо мной лепестками дивной энергетической розы. Я пройду по краю и брошу корабль в самый центр цветка. А бандиты останутся кусать локти.

Мне почудилось в глубине сознания присутствие Мелкого… или кого-то с похожими способностями. Сгинь! Ненависть отошла от меня концентрическими волнами-цунами: сгинь, ублюдок, если ты не один, то сгиньте вы все! Сдохнете, твари! Хрен вам моржовый, а не наш с Кев корабль.

Роза хронопортала сомкнула вокруг нас свои лепестки. Мы прошли! Мы успели! Я смогла!

— Корабль в теле пространственно-временного канала, по маршруту, координаты точки выхода — серо-синий, двенадцать и шесть, — спокойным, слегка сонным, голосом сообщила управляющая нейросеть. — Расчётное время перелёта — четыре часа и две четверти. Контроль не требуется.

Отлично, что не требуется контроль. Встаю с ложемента — пальцы слегка подрагивают, в сознание метельное похмелье, как всегда после разрыва ментальной связи с системой корабля.

— Кев! Я сделала это! Мы летим к тебе, на твой полицейский стационар!

Кев не ответила мне. Она лежала на своём ложементе безвольной куклой. Без связи, без сознания…

Четыре с половиной часа. Четыре часа! Кев, живи. Как хочешь, но живи. Я не смогу без тебя…

А теперь смотрите. Управление в корабле — спаренное. То есть, в ложементах должно одновременно лежать два тела, пилот и навигатор. Если кто — то из них потеряет сознание, как Кев, например, то второй по идее должен справиться — за себя и за напарника. Но если потерявшего сознание отвезти в медблок, а его место в течение десяти минут никто не займёт, то корабль автоматически вернётся в режим консервации.

Наверное, такая опция была оправдана. Наверное, конструкторы корабля знали, что делали. А, может быть, корабль был устаревшей моделью — из-за того, что и в Галактике полицию по остаточному принципу снабжали. Я не знала причины и не хотела её знать!

Как я пережила эти четыре часа, лучше не вспоминать.

Каждые полчаса десятиминутные перерывы. Кев вроде дышала… но я же не врач! Я не знала даже того минимума, который положен любому члену экипажа полицейского скаута. Что я могла сделать? Взять за руку, проверить пульс… прислушаться к дыханию…

Пытка бесконечностью.

Я почти сошла с ума к концу полёта.

Ни на какие маневры при выходе из хроноканала не решилась. Перевела в дрейф и врубила аварийку, — Кев показывала, как. И снова долгое ожидание. Пока подлетят, пока пристыкуются, — а вдруг я ошиблась по неопытности, а вдруг меня поймали всё-таки, а вдруг сейчас сюда войдут бандиты? Плазма в лоб показалась лучшим исходом. Потому что если не пристрелят сразу…

Я положила ладонь на рукоять ножа. Страшно? Очень. Но у преступников мне делать нечего. Там Мелкий. Если я что-нибудь понимала, тип он мстительный и мерзкий, несмотря на свою сказочную внешность. Что он со мной сделает, не хотелось даже гадать.

… Они пришли — в активной броне, вправду, что ли, инопланетяне, как их иногда ещё в фантастических фильмах показывают: безликие фигуры, облитые металлическим серебром. Уложили Кев в передвижную капсулу. Врач не знал эсперанто, такая досада! Я не смогла понять его — или это была женщина? — жестов. Всё хорошо? Или всё плохо? Насколько хорошо? Насколько плохо? Но голографический экранчик на верхней части капсулы светился фиолетовым, я порадовалась, что не красным… так, может быть, всё будет хорошо?

Я не знала, что у моих новых друзей цветом опасности был именно фиолетовый, как у нас красный. У нас — цвет крови. У них — свет безжалостного солнца древней планеты, откуда эта раса вышла в космос. Тамошняя жизнь проходит по ночам либо в тени гигантских лесов, способных спасти нижние ярусы от беспощадного света…

Мне жестом велели идти следом, я пошла. Хорошо, что сумку свою с собой захватила, когда мы с Кев вместе пришли в рубку управления. На тот случай, если придётся бежать, глаза вытаращив… чтобы не метаться и не рваться в комнату, где сумка лежит. Вот как сейчас. Вряд ли мне бы дали свернуть куда — то ещё. Топай по коридору прямо. Шаг влево, шаг вправо…

Про расстрел думать очень не хотелось.

Ну, не такие же они тут, наверное… Да, полицейские. Но я же не преступница. Я же наоборот… Но, украдкой рассматривая молчаливые фигуры, больше всего походившие в своей броне на бездушных андроидов, я не испытывала никакого желания досаждать им вопросами.

От мерзкого страха внутренности смерзались в тяжёлый склизкий ледяной ком, и рука сама касалась ножа. Нож у меня не отобрали…

Что я тем ножом против активной брони сделаю? Ничего. А вот с собой… с собой могу. Наверное. Умирать совсем не хотелось.

Короткий перелёт к стационару. Наш с Кев корабль остался в пространстве. Его подберут потом. Будут исследовать. Потом решат — в утиль или, после технического обслуживания, снова в строй. Чёрные ящики, опять же, или что тут в галактической машине вместо них. В челноке места было маловато, я сидела между двух особенно высоких и широких долбаков. Вот, наверное, со стороны смешно смотрится. Они же тут все — по два метра и выше, даже врач. Я со своими ста семидесятью четырьмя сантиметрами против них как шавка против слона… И чего боюсь, спрашивается? Это сослуживцы Кев… они, пусть не друзья, но не враги.