Плюсик в карму (СИ) - Штефан Елена

Безымянные самцы дружно затарахтели – им тоже почесать. Сначала вожаку, а потом им.

Раим стоял и млел от удовольствия своего напарника. И немножко сердился. На себя и на него. На себя за то, что опять подзабыл про эту особенность Свапа – быстро густеющую смазку на бивне. И на Свапа – мог бы и дать понять, а не мучиться. Правда, наездник бы специальным инструментом не заморачивался, всегда обходился ножом-засапожником.

– Тёть Оль, – нарушил идиллию Пашка, – ты еще хотела дерево поискать. Ну то, которым малышка поранилась. 

– У малышки и спроси, – отшутилась сосредоточенная Ольга. Работать неудобным инструментом, да в наклонку, да боясь коснуться ядовитой смазки голой рукой – тот еще эквилибр. Пашка к предложению отнесся серьезно и уставился на щену. Тыря не подвела.

– Это было в ее кормушке. В корме. – Озадаченность в голосе парня могла относиться ко всему сразу: и к тому, что щена поняла его вопрос, и к четкой картинке, полученной в ответ, и к мимолетной обиде малышки, которая вспомнила о былой боли.

Лавэ встрепенулся: он тоже поймал образ корма, в котором никак не было места щепкам. А они там были, сомневаться не приходилось – нгурулы не способны врать.

Кормушки и поилки были по другую сторону вольеров. С этой стороны входа в вольер нет, только обзорная решетка. Обходить – крюк в три сотни шагов. И себя, уставшего, жалко, и времени. Гостей тоже придется туда вести – эти не отступятся. Сам бы лавэ просто шагнул через подпространство, но пассажиров он не потянет, не тот уровень дара. Кажется, парень таки узнает один из способов езды на нгуруле. Свап не против покрасоваться. Только нужно защитную магию отключить. Нгурул бы выдержал, скорее всего, а вот люди... Лавэ тронул на браслете нужный камень-артефакт.

Перчатки у наездника всегда с собой. Одну парню, вторую апате. Ничего, расстояние с плевок, удержатся. Пашка перспективой магической переброски проникся с ходу и сомнений не испытывал – доверял. И от этого доверия у Раима стеснило под сердцем. Свап просочился сквозь прутья и встопорщил особо длинные иглы на загривке – наслаждался изумлением двуногих.

Убедить Ольгу ухватиться как следует за пару иголок оказалось непросто – она, видите ли, боялась сделать Свапу больно. Ей же неприятно, если за волосы… 

– Тёть Оль! Над тобой уже нгурулы ржут! – Пашка, подавая пример, ухватил в горсть сразу три иголки. Сказано хватать и не выпускать – значит, не выпускать. Исполнительный паренек.

Конечно, они не были готовы к произошедшему. Никто не предупредил закрыть глаза. Никто не предупредил о коротком, как удар сердца, ледяном небытии. Никто не предупредил о секундной перегрузке, как на скоростном аттракционе.

Ольга не сразу осознала, что ее переместило через все шесть метров вольера и сквозь две железные решетки. Причем Свап опять был вне вольера и, кажется, ждал похвалы. Именно от нее ждал. «В следующий раз похвалю. Если выживу».

– Куцаг свит яльба! – По злой экспрессии высказывания было понятно, что начальство выдало особо грубое ругательство, и переживать стресс от первого осознанного пространственного перехода сразу стало неинтересно. Подражая начальству, Ольга прихватила из поддона горсть сухого корма. Или почти сухого. 

Бе-е-е. 

Хорошо, хоть в перчатке, пусть и случайно. Это были толстые белесые гусеницы, здорово смахивающие на личинок майского жука. Неподвижные, слава богу. Было еще что-то зеленое, похожее на рубленые побеги спаржи, Ольге было уже не до того – Пашка сунул ей под нос горсть щепочек. М-да. Едва ли древесина входит в рацион нгурулов и уж точно не является предпочитаемой пищей. Плотоядность зверей очевидна любому. В геноме их предков явно отметились ежи или дикобразы, отсюда и меню. Личинки – понятно. Легкий протеин. Зелень – допустимо. А целлюлоза зачем? Щепки цветом очень походили на дубовые.

– Низачем, – ответил на незаданный вопрос лавэ. – Вместо сушеного мяса насыпали. Вообще-то, нам повезло. Но проверить нужно. Возьметесь?

Ольга поняла без дополнительных объяснений. Завтра утром следует проверить весь привезенный корм. Дубовая щепа на первый взгляд очень похожа на волокна сухого мяса. Придется быть внимательной. В душе она была согласна с начальством – да, повезло. Скорее всего, испорченный корм был лишь в одном мешке и достался щеночке случайно. Она по малолетству пострадала сразу, тем самым привлекла внимание к потраве. Ну или не потраве, а к саботажу.

– Не спешите злиться, господин попечитель. Мы с Павлом утром все проверим. Что там проверять-то? Завтра по графику одна телега будет и всего восемь мешков.

Лавэ уже даже не злился – он был раздавлен. Слишком сосредоточился на задаче, которую считал главной – на соревнованиях. Слишком доверился сотрудникам, точнее кастеляну. А этот слизняк развалил тут все. Прямо под носом у начальника-менталиста. Интуиция предупреждала: это не последнее потрясение, его, наездника-попечителя, личного друга короля-соправителя, еще щелкнут по самолюбию. Он заставил себя собраться – пора все-таки восстановить защиту. Запасные кристаллы должны быть в сейфе у Ламса. Нет, скованного неподвижностью туэ он в себя приводить не будет, а то прибьет ненароком. Пусть еще посидит в караулке. Проще воспользоваться личным запасом. И пожалуй, стоит впрячь в эту нудную работу парня, вдвоем быстрее. А память о местах закладок кристаллов потом и подтереть можно. Ольга предпочла подождать мужчин в вольере. Не возвращаться же домой, где кастелян изображает восковую фигуру? Не-не-не, компания нгурулов куда приятнее, даже в клетке.

Минут через сорок осоловевший от легкого вмешательства в память Пашка плюхнулся рядом с ней прямо на каменный пол внутри вольера. Устал он от беготни по бесконечным лестницам. Ольга сидела на перевернутом ведре и методично выбирала из испорченного корма личинок, предлагая их то Свапу, то щене, то трем безымянным нгурулам. Протягивала на открытой ладони. Лавэ даже пошатнулся от удивления – все звери, включая вожака, деликатно втянули бивни. Кормушка щены, судя по мокрому полу, была чисто вымыта.

– Закончили, господин попечитель? – приветливо спросила Ольга. – Откройте мне дверцу, пожалуйста. – Раим почувствовал, как ей не хочется опять в подпространство. Предпочитает выйти по-человечески. 

– Здесь, пожалуй, закончили. Пойдемте. – Лавэ взглядом указал Пашке на мешок с поддельным кормом, дескать, хватай и пошли. Не оставлять же порченое зверям.

К удивлению иномирян, двинулись они в сторону жилого корпуса, а не Ольгиного жилища. 

– У вас посидит арестованный туэ, если не возражаете, апата. А вы переночуете в гостевых комнатах.

Глава 8

О вероятном, невероятном, письмах и бессоннице

– Вот, располагайтесь. – Ольга не очень уверенно вошла в отворенную лавэ дверь. Она уже пожалела, что без боя согласилась на смену ночлега. Встать придется значительно раньше, чтобы успеть к прибытию телеги с кормом. Путь сюда по выкрутасам древних темных коридоров вымотал ее невероятно. Одно утешение – Пашка будет спать на нормальной кровати, а не на ворохе ветоши. Да он, собственно, уже задрых, не обращая внимания на спертый воздух и некоторую затхлость постельных принадлежностей. Тепло, чисто – и ладно. Даже на кайф от полноценного горячего душа у него сил не осталось. 

А Ольга в сибаритстве себе не отказала – вволю воды, хорошее мыло и целая простыня вместо полотенца. Подавальщица Малика не вредничала, всегда пускала в душевую при кухне, но поторапливала, ломая удовольствие. В гостевых, долго запертых комнатах нашелся халат из рыхлой толстой ткани. По размеру – мужской, но за ночнушку на разок сойдет.

Чистая, распаренная и странно довольная бурным днем, она никак не могла устроиться на мягком ложе. Привыкла к спартанской жесткости своего тюфяка.

Нет, не заснуть.

Дикого мельтешения мыслей не могла подавить даже усталость. То вновь накатывал страх перед кастеляном, то захлестывало умиление от проделок маленькой нгурулочки, которая так лихо и однозначно прибрала их с Пашкой к своим кожистым лапам. Присвоила. Приятно, однако, это звучит – «они с Пашкой». Теперь не просто измученные одиночеством земляки, теперь у них одна на двоих Тыря. Это ли не повод держаться друг друга покрепче?