Насмешка (СИ) - Цыпленкова Юлия

Нахмурившись, ласс Дальвейг снова попытался встать. Лицо его скривилось от боли, но мужчина, оглядев себя, с мрачным удовлетворением отметил, что раны не открылись. Однако слабость была еще велика. Гаэрд покачнулся, но устоял на ногах и добрел до меча, стоявшего прислоненным к стене. Пальцы сжались вокруг рукояти, ласс потянул меч из ножен и выругался, обнаружив, что в руке нет прежней силы. Он развернулся, чтобы дойти до своего ложа, но оступился и едва не упал.

— Ласс Дальвейг! — вскрик Лиаль раздался, когда мужчина попытался найти опору.

Забыв осмотрительность, девушка метнулась к нему, подставляя свое плечо и глядя на Гаэрда сердитым взглядом.

— Зачем вы встали, ласс Дальвейг? Разве лекарь не велел вам лежать? Или же вы хотите вечно оставаться в этих стенах? — спросила она.

Мужчина смущенно улыбнулся, вынужденно пользуясь помощью хрупкой женщины. Однако силы Лиаль не хватило, и они могли бы оба упасть, если бы к ним не поспешила Мальга и страж от дверей. Они перехватили раненого и довели его до постели. Лиаль подошла к стулу. Она села на него, устремив на мужчину испытующий взгляд.

— Что вас так встревожило, ласс Дальвейг, что вы решились на подобное безрассудство? — спросила девушка, строго глядя на Гаэрда.

Он прикрыл глаза, превозмогая боль от потревоженных ран, но ложиться не стал, оставшись сидеть напротив лаиссы. Открыв глаза, Гаэрд встретился со взглядом Лиаль, невольно подумав, что вряд ли встречал женщин красивей, но отогнал ненужные мысли. Лаисса уже принадлежала другому мужчине, и смотреть на нее стоило иными глазами. Заставив себя оторваться от созерцания Лиаль, мужчина вспомнил о причине своего беспокойства. Ему не хотелось быть невежливым, еще меньше хотелось оскорбить лаиссу подозрением в воровстве ее слуг, и уж тем более ему не хотелось компрометировать ее просьбой остаться наедине, но иного выхода Гаэрд не видел. И он решился.

— Лаисса Ренваль, могу я попросить вас об одной услуге?

— Какой, ласс Дальвейг? — в темно-карих глазах Лиаль вспыхнул интерес.

— Не сочтите мою просьбу за наглость и невежество, но мне нужно остаться с вами наедине, — ответил мужчина.

— Это невозможно, — вспыхнула девушка, испуганно взглянув на прислугу.

— Я не затрону вашей чести, — Гаэрд постарался быть убедительным. — Это всего лишь пару мгновений. Прошу вас. Для меня это очень важно.

Лиа поджала губы. Ее взгляд опустился на руки, лежавшие на коленях. Могла ли она позволить себе такую вольность? Пока Ландару было не в чем ее упрекнуть, кроме того, что его супруга без позволения привела в замок постороннего мужчину. В остальном она ничем не дала повод для подозрений. Но если сейчас лаисса Ренваль позволит себе услышать просьбу благородного ласса, то не выйдет ли из этого беды?

— Хорошо, — наконец, решилась девушка. — Но всего пару мгновений, ласс Дальвейг.

— Больше и не нужно, — согласно кивнул Гаэрд.

— Оставьте нас, — велела лаисса.

Слуги и страж поклонились и вышли за дверь, притворив ее за собой. Лиаль вновь обратила взор на мужчину.

— Что вы хотели мне сказать, ласс Дальвейг?

Гаэрд отвел взгляд, потому что поймал себя на том, что опять теряет ясность мысли, увлекшись любованием чужой супруги.

— Дело в том, дорогая моя лаисса, — он позволил себе ту форму обращения, на которую не осмеливался в присутствии слуг, — что у меня исчезла одна вещица. Очень важная вещица — золотой медальон…

Мужчина оборвал сам себя, глядя на то, как заливаются краской щеки Лиаль. Она опустила глаза, прижала руки к груди и прошептала:

— Он не пропал, ласс Дальвейг.

Девушка достала пропажу, прятавшуюся под платьем, и потянула шнурок, желая снять его с шеи.

— Я не украла его, — запинаясь, лепетала благородная лаисса. — Вы были в бреду, и я подумала, что кто-нибудь из прислуги может покуситься на вашу вещь. А потом всегда рядом были свидетели, и я не знала, как передать. А после и вовсе стало совестно, коли не вернула сразу. Простите меня. Я только хотела сохранить…

На лице Гаэрда появилась улыбка, он заметно расслабился и поднял руку в предостерегающем жесте.

— Я ни на мгновение не усомнился в вашей честности, Лиаль, — произнес он и спохватился. — Простите за дерзость, лаисса Ренваль. Пусть он останется у вас, так даже лучше. Я заберу его, когда буду покидать замок. Но ежели мой медальон может послужить поводом для пересудов, то я заберу его сейчас же.

— Его никто не видел, кроме Мальги, — ответила Лиаль, снова спрятав золотой кругляш. Она немного помялась, но все же решилась спросить. — Что он означает, ласс Дальвейг? И что на нем написано?

Гаэрд откинулся назад, опираясь спиной на стену.

— Честь важнее жизни, — ответил он. — Более я ничего вам не расскажу, пусть это останется для вас тайной, но ничего худого медальон не означает. И я прошу вас никому о нем не говорить, даже вашему супругу. Это важно.

— Хорошо, — кивнула девушка, и Гаэрд снова залюбовался ее личиком, на котором застыло серьезное выражение, но любопытство из глаз никуда не исчезло.

Она немного помолчала, словно собираясь еще что-то спросить. Наконец, поднялась на ноги, подошла к двери, но обернулась и сделала шаг назад.

— Ласс Дальвейг, вас ранили из-за этого медальона? — спросила она.

— Нет, — ответил Гаэрд. — Но он может стать поводом к попытке повторить нападение.

— Я поняла, — кивнула Лиаль. — Я сохраню вашу тайну. Милости Святых… Гаэрд.

Сказав это, лаисса вышла, не дожидаясь ответа. Щеки ее все еще пылали от стыда и негодования на себя, потому Лиаль поспешила отвернуться от челяди и направилась к лестнице. Она поднялась к себе, вошла в покои и тут же подошла к окну, прижимаясь горящим лицом к холодному стеклу. Что о ней теперь думает благородный ласс? Святые, не допустите, чтобы ему в голову закрались подозрения, что она хотела присвоить себе его вещь!

Лиаль выругалась и прикрыла рот ладошкой, воровато обернувшись и удостоверившись, что ее никто не слышал. После проследовала к креслу, взяла книгу и уставилась на раскрытые страницы, не видя букв. Мысли все кружились вокруг Гаэрда Дальвейга. Отчего-то не хотелось, чтобы он мог думать о ней дурно. Даже то, что весь Нест считал Лиаль порочной, не так огорчало, как испорченное о ней мнение раненого мужчины. Девушка закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, вспоминая привлекательное благородное лицо в обрамлении рыжеватых волос.

— Святые, — прошептала Лиаль.

Она заставила себя не думать о лице ласса и его стати, посчитав подобные мысли излишними. Не дело замужней лаиссе столь много думать о постороннем мужчине. Но мысли, то и дело, возвращались к раненому. Вздохнув, Лиаль переключилась на медальон и нежелание Гаэрда рассказывать ей о своей вещице.

— Честь важнее жизни, — повторила вслух лаисса Ренваль. — Любопытно.

Она знала множество девизов, принадлежавших разным родам Валимара, были и похожие, но дословно звучали иначе. Возможно, это девиз рода Дальвейг… Оживившись, лаисса направилась в библиотеку, предоставленную ей супругом.

— Какая же я глупая, — отругала себя Лиаль, осознав, что может узнать о роде благородного ласса из Хроник Валимара.

Чтобы найти необходимое, у Лиаль ушло немало времени. Наконец, взяв несколько толстых и тяжелых книг, лаисса Ренваль вернулась в свои покои, устроилась перед окном, за которым еще стоял белый день, и взялась за поиски. Первыми шли княжеские рода. Из шести родов, основавших Валимар более четырехсот лет назад, осталось всего два: правящий род Корвель и Марфаль — наместники Провинции Марфаль. Это была вторая провинция, не изменившая своего названия. Когда-то княжество, затем удел во времена сайерата, теперь провинция осталась прежних размеров, что и прежде. Первая, оставшаяся в своих границах и с прежним именованием удела, была Провинция Корвель. Ею правил ненаследный принц, принадлежавший королевскому роду. Единственный кусок земли, который утратил бывший Удел Корвель, была Ростанова Лощина, которую Гален Первый подарил своему советнику, любимцу и преданному другу, бывшему сайеру Ростану Гудвалю.