Баллада ворона (ЛП) - Хамм Эмма

Айслинг с тихим звуком коснулась плеча фейри.

— Уверен? В Подхолмье, по слухам, полно темных существ, но мы пытаемся сделать его удобным местом для жизни таких, как мы.

— Мы?

— Я была подменышем, пока Бран не нашел меня, — ее взгляд смягчился, улыбка озарила ее лицо. — Мы не всегда должны страдать. Это место для жизни. Я слежу за этим.

Подменыш улыбнулся в ответ.

— Я не сомневаюсь, что вы стараетесь. Наш народ никогда не примут другие фейри. Нас прогнали не зря. Чаще всего, потому что мы смущали наши семьи или были не такими, как они хотели. Такое пятно на их чести не прощается.

— Это неправильно, — прошептала Айслинг.

— Жизнь такая, — ответил подменыш. Он склонился, словно хотел коснуться плеча, Айслинг, но замер в последний миг. — Мы учимся справляться сами, потому что должны. Честь фейри — хрупкая. Они серьезно воспринимают это, и правила нарушить очень просто. Они живут ради правил. Иначе они захватят мир.

Брану не нравилось, что он соглашался с мужчиной. Фейри не были добрыми, хотя во многих мифах заявлялось обратное. Они и между собой сражались чаще, чем выражали симпатию.

Разве его семья не была идеальным примером? Он не знал, что такое доброта, пока не попал на тренировки с Эмонном. Благой принц помог ему встать там, а не ударил его за падение.

Это была жизнь. Но Айслинг такую жизнь не понимала.

Бран отплачивал за честь, что оказал ему Эмонн. Он встал и протянул подменышу руку.

— Встань. Пусть твои ноги будут быстрыми, и удача не подведет тебя.

Подменыш позволил поднять его и провел рукой по грязной рубахе.

— Благодарю, Король-ворон. И вас, госпожа.

Айслинг встала, разочарование сияло на ее лице.

— Ты уверен?

— Я еще ни в чем не был так уверен.

Брану было больно смотреть, как Айслинг опустила взгляд, чтобы не видеть, как убегает подменыш. Она сделала все, что могла, чтобы помочь мужчине, но он не принял ее помощь.

Все шло так, как он и ожидал. Фейри, даже подменыши, были гордыми больше, чем заслуживали. Они хотели сами исправить свои жизни. Они не принимали помощь, которую им предлагали прямо, и если они не знали, что им пытались помочь, они вряд ли ее приняли бы.

Айслинг осталась на коленях на траве у его ног. Ее черное платье промокло от росы, но она не реагировала. Она смотрела на землю.

Он ждал, пока подменыш не пропал из виду, а потом опустился рядом с ней.

— Мы не можем спасти их всех, Айслинг.

— Я хотела спасти хоть одного, — поражение в ее голосе вызвало трещину на его сердце. — Почему он не дал отвести его домой?

Домой. Слово звучало сладко ее голосом.

Когда последний раз кто-то звал Подхолмье домом? Бран сомневался, что это делали за века, а то и вообще когда-либо. Ведьмочка легко прошла в странный мир с жуткими существами и увидела в нем место, которым могла наслаждаться.

Ее плечи дрожали, и Бран отвлекся от мыслей. Он притянул ее к себе.

— Тише, ведьма. Не все подменыши хотят спасения.

— Как так? Они были одни всю жизнь. Почему они не хотят хоть на миг забыть о борьбе за жизнь? Я не понимаю.

Она страдала. Он не знал, как это исправить. И он притянул ее ближе и прижал губы к ее макушке. Она обвила руками его пояс, уткнулась в его тело.

Он гадал, был ли он не в порядке, если любил, когда она была такой, дышала рядом с ним, идеально подходила ему, даже когда была расстроена.

— Не все они такие, какой была ты. Некоторые не знают, что теряют, — ответил он. — Некоторые знают только мир людей, и им не хочется знать о землях фейри.

— Но этот не такой.

— Этот не такой, — он рассмеялся. — Он хорошо помнил земли фейри. Но некоторые не обижаются. Может, под той кожей он выглядит иначе.

Айслинг шлепнула ладонью по его груди.

— Внешность не важна, Бран. Они должны все равно быть со своими семьями. Их должны любить, как бы они ни выглядели, какими бы ни оказались.

Она не ошибалась, по меркам людей. Они были добрее с детьми, чем фейри. Туата де Дананн были жестоки. Они знали, кто вырастет воином, красавицей, королем. Если ребенок был хуже этого, на его воспитание не стоило тратить усилия.

— Я не говорил, что так безопасно жить, ведьмочка, — он снова поцеловал ее макушку, потерся щекой об ее шелковистые волосы. — Фейри сложно понять, особенно тем, у кого мягкие сердца.

— Мягкое сердце? — она потрясенно посмотрела на него. — В таком меня еще не обвиняли.

— Я вижу тебя насквозь.

Она была добрее, чем хотела показать другим. В тенях ее сердца Айслинг была той, кто хотела исцелить мир. Она просто выставляла шипы, чтобы никто не знал, как больно ей было, когда она не справлялась.

Айслинг фыркнула, и он коснулся пальцем ее носа.

— Не фыркай на меня, потому что я прав.

Она нахмурилась, желая спорить. Его сердце забилось быстрее в предвкушении спора.

Айслинг открыла рот, но замерла от лая гончих над поляной. Дикая Охота нагнала их, несколько отрядов миновали друг друга. Некоторые фейри радостно вопили, другие кричали, скольких поймали, некоторые просто махали обрывками ткани, что когда-то была на подменышах.

Он знал, что они сделали с пойманными. Те были в клетках в лагере на поляне, их крики помощи звенели в воздухе. Его мать хохотала. Она топала ногами, чтобы напугать их, и пировала их страхом, как физической едой.

Айслинг поежилась и прижалась лицом к его плечу.

— Мне не нравится это место, Бран. Я хочу домой.

— Думаю, ты пробыла тут достаточно.

Некоторые фейри могли посчитать ее отсутствие пятном на их дворе, но ему было все равно. Пусть думают, что она убежала от страха. Он сразиться с тем, кто попытается очернить ее имя.

А сейчас он отведет ее домой. Он надеялся лишь, что она не наделает глупостей, когда он снова оставит ее одну.

6

Всего одна ночь

Айслинг держала себя в руках, пока Бран вел ее через портал в Подхолмье. Миновав магию, она упала на каменный пол. Ее колени ударились об твердую поверхность, но она не ощущала боль.

Подменыши. Они не захотели идти с ней. Они хотели, чтобы на них охотились, хотели бояться, лишь бы не идти сюда с Вороньей королевой.

Тут было так плохо?

Она подняла голову и посмотрела на зал, не видя то, что видели другие. Может, там и была паутина, но пауки не пускали сюда жуков. Полы были в трещинах, но сияли красотой и роскошью. Окна были разбиты, но зато ветер ласкал ее потное лицо.

Как мог кто-то считать это место ужасным? Красота покрывала каждую древнюю поврежденную поверхность от жизни использования и любви. Все тут было хорошим.

— Госпожа? — донесся голос сверху, слуа спрыгнул перед ней. — Вы в порядке?

«Нет», — хотела кричать она. Она еще долго не будет в порядке. Ее народ не хотел быть с ней. Они должны быть как семья. Подменышам нужно было держаться вместе, и она всегда думала, что так и будет. Теперь у нее было доказательство, что кровь фейри была сильнее логики.

Айслинг впивалась пальцами в каменный пол, пока ногти не заболели.

— Я буду в порядке.

— Как я могу помочь?

«Никак», — шептала испуганная часть ее. Слуа хотел добра, но они лишь напоминали ей, что она была одинока. Что тут не было семьи, которая примет ее…

— Госпожа, — слуа опустился перед ней и коснулся пальцем ее подбородка. Он поднял ее голову, и Айслинг увидела странное лицо. Существо было старым. Клюв расколол голову почти надвое, кость сияла в тусклом свете. На голове не было ни волоска, кожа свисала на щеках. Черные мелкие глазки глядели на нее.