Берова тропа - Марианна Красовская
— Третья кто?
— Злата Мельникова дочь. Сыну ее…
— Эту тоже в шею, — перебил княжич. — Она меня из опочивальни выставила, не было у нас ничего.
— А девочка?
— Приводи, на девочку посмотрю. Зовут как?
— Варька.
Княжич закатил глаза, падая на лавку. Варька! Как коза какая-то! Ну, Велька, ответишь еще, за то, что дочку Бурого назвала таким глупым именем!
Привели девочку: тихую, испуганную, с огромными серыми глазами. Обычный ребенок, только худой очень, заморенный. Хотя Ольг в детях и не понимал ничего.
— Говорит хоть? — с тоской спросил у ключницы. — Или малахольная?
— Говорит, княже, умненькая девочка. Пугливая только.
— Раздень ее. Да не хлопай глазами, дура. Знак я погляжу. Если есть — точно моя.
Круглое родимое пятно под лопаткой твердо убедило Ольга — дочка от него. Что ж, вот он и стал отцом. Рано и неожиданно, но обратно дитя уже матери в живот не запихать.
— Варвара, стало быть, — задумчиво протянул княжич. — Марфа, нянька нужна будет. И горницу Варьке выделим самую светлую. Стены побелить, кровать сколотить, лавки коврами застелить. И надо будет подружек ей найти, у тебя внучка вроде была?
— Имеется, Ольг, чуть старше. Осьми годков.
— Внучку приводи, будет жить при тереме. Ермол? У тебя кто?
— Пять внуков, княжич, все парни.
— Бывает и такое. Найди мне, в общем, еще пару девчонок, будут девками при дочери моей. Да объявить на площади надо, что Варвару я дочкой признаю.
— Беровой тропой ее вести? — тихо спросил тиун.
— Ну а куда деваться? Признает ее бер, тут другого не дано.
8-2
Сам Ольг к беру идти теперь разумно опасался. Что ж, время еще есть. Пусть Варька пообвыкнется в тереме, к нему привыкнет. Дитя малое ведь, от мамки впервые оторванное. Себя Ольг в этом возрасте не помнил, знал только по разговорам, что болел много, а немного постарше стал — так его иштырцы украли. А Варька, хоть и мелкая, а болезненной не выглядит.
— Поди сюда, дитя, — тихо и как мог ласково позвал девочку. Даже с лавки сполз и на пол уселся, чтобы в лицо заглянуть.
Малышка ослушаться не посмела, приблизилась к страшному дядьке, крупно дрожа, едва не стуча зубами.
— Знаешь, кто я?
Покачала головой.
— Тятька я твой теперь. Скажи мне, Варя, чего ты хочешь? Игрушек, может? Сладостей? Наряд новый? Бусы? Чем мне тебя одарить?
— Ушанчика, — шепнула девочка, смешно тараща глазенки. — Живого, чтобы прыгал, — подумала и добавила: — И бусики красные.
— Будет тебе ушанчик, будут и бусы, — пообещал Ольг, протягивая руку и трогая мягкие светлые прядки волос, выбившиеся из-под платочка. — Запомни, милая: в этом доме ты — теперь княжна. Никто тебя обидеть не посмеет. А если обидит — мне сразу говори. Я разберусь. Поняла? А теперь беги, тятька щас встанет… может быть… и в кроватку пойдет.
Девочка кивнула головой, а потом прикоснулась крошечными пальчиками к его руке, улыбнулась и убежала.
Ольг тяжело вздохнул. Вставать не хотелось.
— Мальчишки-то тоже к дому будут, — неожиданно нарушил молчание тиун. — Коль княжна у нас появилась, так и защитники должны быть. Дозволь, Олег, я кого-то из внуков заберу в терем да к Варваре приставлю?
— Дозволяю. И ушана найди, а? Где я его возьму?
— Поймаем, княже.
А ключница почему-то всхлипнула и отвернулась.
Ну да, давайте тут сырость разведем. Подумаешь, ребенок! Ольг совершенно ничего не имел против детей. Были те двое мальчишек его — ничуть бы не расстроился. У многих по молодости вырастают такие вот… сорняки. Кто-то забирает их себе, кто-то выкидывает из памяти. Ольг привык в сложных ситуациях, где выбор был непрост, примерять на себя: а как бы поступил Баяр? Тут и сомнений не было — Великий хан свою кровь бы не оставил никогда. Он и чужих-то готов был взять под свое крыло!
— Дядько Ермол, а что, мальчишек матери заберут? Сдается мне, они и не матери им вовсе… Это… если откажутся, оставляй при тереме, вырастим. Не на улицу же их выкидывать. Нянек да кормилиц найдем уж, да и от куска хлеба не обеднеем, много ли детям надо?
— Жениться тебе пора, княжич, — крякнул в ответ тиун. — Ишь чо, деток захотел! Пусть жена и нарожает, своих, желанных, любимых.
Ольг скривился весь. Ну уж нет, только жены ему и не хватало. Хватит с него бабского племени, теперь долго еще вздрагивать, вспоминая Марику, будет.
— Полно языком трепать, старый. Подняться мне помоги. Да вели еды мне в горницу принести, в постель. И лекарю комнату пусть приготовят, поживет у меня пока. Мало ли.
— А Никитка сказал, что тебя бер подрал? Верно ли?
— Ну, подрал. Не до смерти же. Побратались мы. Правда, я младшим буду.
Тиун хохотнул, помогая Ольгу подняться с пола. Взвалил его руку на свое плечо, потянул вверх по лестнице. Княжич не возражал. Дядько Ермол был еще крепок, как тот дуб, полон сил. И в самом деле, был бы у Ольга сын, лучшего воспитателя и найти нельзя. Тьфу, пропасть! Ну пусть Варьку пока воспитывает. Лишним не будет. Вон степнячки и из лука стреляют, и мечом машут, и на коне скачут, а морки чем хуже?
— Ермол, ты за Варькой присматривать будешь. Учи всему, чему бы внуков учил.
— А тебе точно бер мозги не повредил? — ласково попенял тиун. — Где это видано — девку учить?
— Не хочешь? Ну так я попрошу Лисяну Матвеевну уступить мне кого-то из своего десятка.
— Как будто кто-то согласится!
— Так у нее женский десяток, — ухмыльнулся Ольг. — Все кохтэ. Увидишь, они тебя, старого, перестреляют и перескачут.
— Ну, коли найдется хоть одна баба, что со мной в стрельбе из лука сравнится, так и быть, буду Варвару учить.
На том и порешили. Ольг вызвал Никитку
