Свидание с вампиром (СИ) - Морриган Лана

— Вот этим я не интересовалась, — призналась Марта.

— Это Аккадский язык, — опередил Константин. Эля вздрогнула всем телом и вскинула голову.

Чтобы не говорили, но привыкнуть к чувству бьющегося сердца в груди, невозможно.

Александр сдержал себя, чтобы не прикоснуться и не растереть ладонью, место где нестерпимо жгло.

Эля же затаив дыхание не сводила с его лица взволнованный взгляд зеленых глаз. Как всегда, широко распахнутые, наивные, притягательные, в глубине которых плескался страх с примесью любопытства. Князь чувствовал притягательный аромат. Смесь естественного запаха девушки, заставляющего Высшего подрагивать от желания и цветочного аромата духов. Нежного и легкого, практически неуловимого для человека, но заполнявшего собой легкие вампира.

Вампирши предпочитали более резкие, тяжелые ароматы, желая оставить на партнере как можно дольше свой аромат, намекая другим, что тот не свободен.

Откинув волосы и открывая шею, Эля подалась чуть вперед. Князю показалось, что навстречу ему.

Сохраняя внешнее спокойствие, внутри Темного шла настоящая битва. Ему хотелось воспользоваться моментом и нарушив обещание, забрать девушку с собой. Но слово князя нерушимо.

Это было одно из незыблемых правил, за соблюдение которого его уважали, а многие и боялись. Ведь знали, что любое неповиновение, независимо от того, новообращенный ты или же Высший, понесет за собой наказание. Правила были для всех едины, а значит, и для него.

Каждое прикосновение, которое он ощутил к нежной коже девушки, надевая кольцо, так и искушали продолжить. Пробежаться пальцами вдоль изгиба локтя, вызывая мурашки. Очертить тонкие ключицы. Огладить идеальный овал лица…

— Не снимай, — произнес, не желая пугать Элеонору своими действиями. Ее сердце сходило с ума, оглушая ударами. — Я вернусь, когда ты будешь свободен, — обратился уже к Константину.

Нельзя больше задерживаться. Нельзя. С каждой секундой проведенной рядом со своим "сердцем", он терял контроль.

Больше всего, он сейчас желал, чтобы Элеонора пришла к нему сама, по собственному желанию. И поцелуи не имели привкус страха, боли и принуждения.

Нужна лишь капля терпения. А что такое несколько дней в сравнении с прожитыми столетиями без нее? Пшик, мгновение. Этой мыслью Темный успокаивал себя сидя в гостиной- библиотеке.

Поднявшись с кресла, распахнул плотные гардины, мешавшие проникнуть солнечному свету.

Круглую комнату залили непривычные глазу яркие лучи, наполняя ее жизнью.

Чуть прищурив глаза, Александр осмотрел, и с сожалением подумал о том, что Элеоноре здесь будет некомфортно.

Нужно больше света, тепла- даже летом толстые стены особняка удерживали прохладу, и, возможно, человеку будет неуютно. Он перевел взгляд на спальню, в приоткрытую дверь, виднелась часть кровати, с простынями сбитыми к изголовью и раскиданными подушками. С ночи, когда он перенес сюда Элеонору, ничего не изменилось.

Тихий стук отвлек. Закрыв двери в комнату раздражающую своим видом, разрешил посетителю войти.

— Мой князь, — Татьяна глубоко склонив голову, сделала три шага и остановилась.

— Если ты снова пришла просить за свою дочь, не трать мое время, — голос раздраженный, и каждое слово готово было пронзить ледяным осколком.

— Я прошу, умоляю… разрешить ей вернуться. Она не будет выходить из своих покоев, — не поднимая головы, пролепетала невнятной скороговоркой.

— Она унизила! Оскорбила! Меня и мою пару. Ослушалась прямого приказа, я не желал ее видеть. Твоя дочь, — голос сорвался на шипение и Темный оголил клыки, — решила, что может управлять мной, — с последними словами вампирша сжалась, не смея поднять взор. — Ее место среди новообращенных. Пусть учится усмирять свою гордыню. Я уже распорядился, чтобы Катарина питалась самой последней и вышла на услужения кого-нибудь из высших, а лучше, обращенных. И так будет до тех пор, пока в ее хорошенькой головке не отложится, что со мной не играют в игры. Я запрещаю тебе относиться к ней, как к равной. Теперь, она прислужница. Если ты что-то имеешь против, то я могу вас уравнять.

— Нет-нет, — поспешно согласилась. — Нет. Я прошу прощения за свою дочь, мой князь, — подавив раздражение, Татьяна продолжила: — Возможно, я могу чем-то искупить вину, хотя бы частично.

— Можешь. Займись воспитанием Катарины.

Глава 16

День проведенный в доме Константина стал приятным времяпрепровождением для Эли. Ей не докучали неуместными рассказами об Олеге, — прекрасном во всех смыслах оборотне, если судить со слов Елены. В такие моменты, дедушка же тактично отмалчивался и изредка вставлял фразу: "Не дави на ребенка!".

Но в дальнейшем, каждый прожитый час, все больше и больше напоминал черно-белый фильм, где герои ярко жестикулируют и с четкой артикуляцией выговаривают слова.

Героиней такого фильма себя и ощущала Эля.

Фильма, в котором не предусмотрены субтитры.

Сердце покрывалось коркой льда при воспоминании последней встречи с Темным, не понимая своих чувств, девушка испытывала разочарование, раздражение и обиду. А со временем, противное чувство пренебрежения ею, поселилось где-то глубоко в душе.

И как прикажете понимать, поведение князя?!

Ладонь сама потянулась к телефону лежащему в заднем кармане джинсов. Не раздумывая, Эля набрала номер и слушала гудки. Константин не торопился отвечать на звонок, отчего градус настроения стремительно начал падать.

— Да, — наконец услышала мужской голос. Холодный короткий ответ, окончательно расстроил девушку.

— Я хочу встретиться, — так же коротко ответила, в тон вампиру. "Хочу!". Не "я готова" или же "могу", а именно "хочу"… Это стало откровением для себя самой.

— Через час заберу тебя.

Сбросив вызов, выдохнула с облегчением, это было правильным шагом, ее сердце больше не вынесет постоянной тревоги, а сознание измученное фантазиями просило пощады.

Константин появился вскоре после возвращения Велы домой, и Эле не удалось избежать подробных расспросов матери.

Пообещав вернуться через несколько часов, девушка с силой вцепилась в локоть Константина, закрыв глаза, сделала глубокий вдох.

— Элеонора, — имя, произнесенное Александром, заставило девушку открыть глаза и разжать пальчики.

— Дай ей холодной воды. Она плохо переносит перемещения, — Эля была благодарна заботе Константина, но ее покоробило обращение в третьем лице, словно тут ее и нет.

Девушка осмотрелась, отмечая, что разгромленная гостиная приобрела первоначальный вид. На место встал все тот же огромный кожаный диван и кресла, лишь заменили журнальный столик: стекло, на светлое дерево.

— Я подумал, что стекло не безопасно, — проследив за взглядом девушки, ответил Темный. — Выпей, — несколько мелких глотков прохладной воды, вернули крупицы самообладания и помогли справиться с головокружением.

Александр с жадностью наблюдал за малейшим движением, за мимолетной реакцией на его слова или же прикосновения.

Ему нестерпимо захотелось подхватить Элеонору на руки и с силой прижать, ощущая ее тепло, биение сердце, срывающее дыхание на своем лице. Вжать в себя, поглотить, и ни с кем и никогда не делить. Это было впервые за его долгую жизнь, — нежелание делить.

Он безусловно ни с кем не делил своих партнерш, но лишь из чувства превосходства, а не из собственного желания. Так должно быть, что принадлежит князю- не может принадлежать кому-либо еще, пока он сам не разрешит.

Убрав капли влаги оставшейся на губах девушки подушечкой большого пальца, склонился к лицу и прошептал:

— Это были самые долгие двадцать семь дней, за всю мою жизнь.

— Двадцать шесть, — несмело поправила, сокращая расстояние, делая навстречу крохотный шажок. Эля тонула, стоило скреститься взглядом с Александром. Неестественная голубизна глаз Высшего, гипнотизировала и затягивала, погружая в истому предвкушения.