Райчел Мид - Кровавые обещания
Когда мы приехали, Сидни заявила, что договорится с каким-нибудь знакомым мороем и он отвезет нас. Несколько их жили тут, затерявшись в большом городе. Тем не менее, когда прошел день, выяснилось, что у нас проблема. Ни один морой не соглашался везти нас; по-видимому, поездка была опасна. По ночам стригои часто рыскали поблизости, надеясь захватить какого-нибудь путешествующего мороя или дампира. Чем дольше все это тянулось, тем больше меня одолевала тревога в отношении осуществления моего плана. По-видимому, в самом городе Дмитрия было мало стригоев. По словам Сидни, они прятались на окраинах, а на постоянной основе там жили очень немногие. Если это так, мои шансы найти Дмитрия невелики. По мере того как Сидни продолжала описывать ситуацию, мое настроение все больше ухудшалось.
— Множество стригоев бродит по стране в поисках жертв, и через этот город они просто проходят, — объясняла она. — Расстояния здесь немалые, и некоторые стригои задерживаются там на какое-то время в надежде на легкую добычу, но потом, как правило, отправляются дальше.
— В Штатах стригои часто скрываются в больших городах, — взволнованно сказала я.
— И здесь тоже. Б больших городах им легче найти жертву, оставаясь незамеченными.
Да, мой план определенно трещал по швам. Если Дмитрий не живет в этом городе, у меня возникают серьезные проблемы. Я знала, знала, что стригои предпочитают большие города, но как-то сумела убедить себя, что Дмитрий вернется туда, где вырос.
А вдруг Дмитрия там нет? Внезапно до меня дошло, насколько велика Сибирь. Оказывается, Омск вовсе не самый крупный город в этом регионе, и найти одного стригоя даже здесь будет трудно. Что делать? Искать его в других больших городах? Если интуиция меня подвела, дело может обернуться очень, очень скверно.
С того момента, как я решила искать Дмитрия, у меня бывали моменты слабости, когда я наполовину надеялась, что никогда не найду его. Мысль о том, что он стал стригоем, по-прежнему терзала меня. Не давали покоя и другие образы — того, каким он был раньше, а также воспоминания о моментах, когда мы были вместе.
Наверно, самое бесценное для меня воспоминание относилось ко времени перед его обращением. Тогда я вся пропиталась тьмой, которая под воздействием духа накапливалась в Лиссе. Не могла контролировать себя, не владела собой. Боялась, что стану монстром, боялась убить себя, как это сделала другая женщина-страж, «поцелованная тьмой».
Дмитрий помог мне снова обрести себя, буквально влив в меня часть своей силы. Именно тогда я осознала, насколько крепка наша связь, как полно мы понимаем друг друга. Раньше я скептически относилась к разговорам о родстве душ, но в тот момент поняла, что это не пустые слова. И вслед за эмоциональной связью пришла физическая — мы с Дмитрием, в конце концов, не устояли перед взаимным влечением. Мы клялись, что этого никогда не произойдет, но наши чувства оказались слишком сильны. Быть и дальше не вместе стало просто невозможно. У нас была близость, и для меня это произошло в первый раз. Очень похоже, что и в последний.
Сам секс оказался изумительным, и физически, и эмоционально. Потом мы просто лежали рядом в маленькой хибарке так долго, сколько осмелились, и это тоже было замечательно. Один из немногих моментов, когда я чувствовала, что Дмитрий поистине мой.
— Помнишь заклинание вожделения, наложенное на нас Виктором? — Спросила я, прижимаясь к нему.
Дмитрий бросил на меня такой взгляд, точно я сошла с ума.
— Конечно.
Виктор Дашков принадлежал к королевской семье и долгие годы был дружен с Лиссой и ее родственниками. Однако позже выяснилось, что втайне он годами изучал дух и понял, что Лисса — пользователь духа, задолго до того, как это осознали мы. Он терзал ее всяческими способами, приведшими к тому, что она стала думать, будто сходит с ума. Кульминацией его коварных замыслов стало похищение ее и пытки, с помощью которых он вынудил Лиссу исцелить его от смертельной болезни. Сейчас Виктор отбывал пожизненное заключение — и за то, что сделал с Лиссой, и за свои изменнические планы свержения моройского правительства. Он был одним из немногих, кто знал о моих отношениях с Дмитрием. Более того — он использовал это свое знание для создания заклинания вожделения, которое поместил в ожерелье, воздействовав на него силой земли и принуждением. Опасная магия этого заклинания заставила Дмитрия и меня уступить основному инстинкту. Правда, в последний момент мы сумели не дойти до конца, и до той ночи в хибарке я считала, что наше спровоцированное заклинанием влечение было чем-то вроде состояния наркотического опьянения и имело сугубо физическую основу.
— Я не осознавала, что это может быть гораздо лучше, — застенчиво сказала я Дмитрию той ночью в хибарке. — Я думала об этом все время, о том, что произошло тогда между нами.
Он повернулся ко мне, натягивая одеяло. В хибарке было холодно, но на постели лежали теплые одеяла. Можно было, конечно, одеться, но мне ужасно этого не хотелось. Прижиматься к нему всем телом, ощущать его кожу — это было слишком приятно.
— Я тоже.
— Правда? — Удивленно спросила я. — Мне казалось, ты слишком дисциплинирован и стараешься все забыть.
Дмитрий рассмеялся и поцеловал меня в шею.
— Роза, как можно забыть, что я, обнаженный, лежал рядом с такой красавицей, как ты? Часто по ночам я не мог уснуть, вспоминая все подробности. Говорил себе снова и снова, что это неправильно, но забыть тебя не мог. Это просто немыслимо. — Его руки гладили мои бедра, губы скользили вдоль шеи. — Ты навсегда выжжена в моем сознании, как клеймо, и ничто, ничто на свете не изменит этого.
Как могли уживаться эти воспоминания с моим теперешним желанием найти его и убить, пусть даже он стал стригоем? А между тем именно из-за этих воспоминаний я точно знала, что должна уничтожить его — чтобы он остался в памяти как человек, который любил меня и держал в своих объятиях. Нельзя забывать, что этот человек никогда не захотел бы стать монстром.
Когда Сидни показала мне купленную ею машину, я, мягко говоря, в восторг не пришла; в особенности поскольку она купила ее на мои деньги.
— Мы поедем на этом? — Воскликнула я. — По-твоему, она способна выдержать такой путь?
Поездка предположительно должна была продлиться семь часов.
Она бросила на меня изумленный взгляд.
— Ты серьезно? Ты знаешь, что это? «Ситроен» семьдесят второго года выпуска. Эти машины потрясающие. Ты хоть примерно представляешь себе, как трудно было ввезти их в страну в советские дни? Просто не верится, что парень продал ее. Очень неумно с его стороны.
