Диэр Кусуриури - Край Ветров: некроманс

Снова сев на кровати, Камориль услышал звук открывающейся входной двери и шаги. Через некоторое время он увидел в дверном проеме мужской силуэт. Мйар принес с собой полный пакет (с едой, судя по всему) и теперь что-то творил, повернувшись лицом к плите. Из-за стены и дверного косяка Камориль видел только фрагмент его силуэта — левое плечо, половину головы, завязочку фартука на уровне пояса и верхнюю часть штанов.

Какие-то новые, темно-фиолетовые. Замшевые, что ли? А еще в утреннем свете волосы Мйара казались какими-то другими. Он, очевидно, собрал их в неаккуратный пучок, чтоб не мешались, а оттого Камориль не мог понять, что с ними. То ли все, как всегда, то ли, и правда, цвет какой-то другой.

Некромант продолжал, не двигаясь, смотреть, как Мйар колдует над едой. Послышалось шкварчание масла на сковороде. Следом подтянулся запах жареного лука и помидор. Мйар ловко, одно за другим, разбил в сковороду четыре яйца. Посолил, поперчил. Накрыл яичницу крышкой, снял фартук и развязал волосы, оборачиваясь.

Он сделал пару шагов по направлению к некроманту — а тот, как сидел, так и остался, только глядел на Мйара удивленно, глупо приоткрыв рот.

— Ты… — наконец произнес он, когда Мйар зашел в спальню и оперся плечом о дверной косяк. — Ты, что ли, волосы выпрямил и покрасил?..

— Нет, блин, брови выщипал, — фыркнул Мйар. — Ну, а вообще, теперь будет так, да. Мне с красными как-то привычнее. Всегда так носил раньше.

— Погоди, ты что… ты…. То есть… — Камориль нахмурился. — Ночью их покрасил, что ли?..

Лицо Мйара стало непроницаемым:

— То есть рыжие кудряшки мне, по-твоему, больше шли?

— Нет-нет, — Камориль отрицательно покачал головой. Потом всполошился: — Ну, в смысле… Нет, не так! Я имел в виду…

— Яичницу будешь? — спросил Мйар, подобрев.

— Буду, — кивнул Камориль.

— Хорошо, — Мйар развернулся и вышел.

Камориль потер лоб. Это что ж такое… что ж такое творится. Он во второй раз за утро откинулся на кровать, распластав руки в обе стороны. Это выходит, что Мйар… пускай и не совсем такой, как обычно… готовит ему яичницу! Нет, не так… Мйар готовит им завтрак! Прелесть какая. Радость какая! Это же что-то невероятное.

Что происходит вообще? Камориль никогда даже и не мечтал о таком. Ну, то есть, он, конечно, ждал чего-нибудь в этом роде, но никогда не думал, что это будет так. Тут, вроде, не было ничего такого уж особенного — но все равно сердце некроманта стало биться сильней и чаще, исполнилось легкой, звенящей радостью, теплой, искрящейся. Сердце просто напросто трепетало, дыхание — тоже.

Камориль сграбастал одеяло в охапку и заключил его в крепкие объятия, широко улыбаясь и пряча эту улыбку в белых хлопковых складках. А потом отпустил одеяло, разлегся на кровати «звездой» и негромко рассмеялся вслух.

— Ты чего? — спросил вернувшийся от плиты Мйар, высунувшись в комнату наполовину. — А, предвкушаешь завтрак?.. Точно, ты ж со вчера ничего не ел, как пришел, так сразу и уснул. Или…?

Камориль замер на кровати в позе, чересчур открытой и беззащитной, как ему показалось. Но шелохнуться он не смел. Собственно, потому, что Мйар сделал два медленных расслабленных шага к кровати и поставил на ее край колено.

Сердце Камориль тут же закатилось куда-то в пятки. На Мйаре были только одни эти замшевые штаны с широкими кожаными вставками — и все, никаких тебе маек. Бытовая такая, получается, эротика. Ну, то есть, Мйар-то не понимает, что эротика, но видел бы он себя!

Пуговицы и клепки на темно-лиловой замше блестят тусклым серебром. Мйару на плечи, ключицы и голую грудь свешиваются ярко-красные прямые пряди, лишь чуть волнистые. У него глаза спокойные, внимательные, какие-то даже лукавые, и в них бликует свет из окна над кроватью, делая взгляд еще более глубоким и звонким, ярким и каким-то остро-густым. И губами своими мягкими, чуть улыбаясь, он произносит жуткое:

— А ты знаешь, как это трудно — держать себя в узде? Насколько это тяжело и страшно, — когда ты думаешь о ком-то так, как не стоило бы?

Камориль позволил себе ничего не отвечать. Он только чуть голову повернул набок и ноги вместе собрал.

Мйар поставил на кровать второе колено, а потом встал на нее на четвереньки и стал медленно приближаться к Камориль, нависая сверху. Кончики волос Мйара щекотали некроманту плечи. Он попытался отползти назад, отстраниться, вжаться в подушки — инстинктивно.

Мйар был все ближе, и отступать было некуда. Камориль видел перед собой его лицо, и плечи, и голую спину, и лукавую улыбку, и даже ресницы — густые, темно-красные. Но никакого возбуждения он не испытывал. Как-то все это было неправильно. Неверно. Не так. Мйар был какой-то… совсем другой, и дело не только в цвете волос и нехарактерной одежде.

— Бу, — произнес этот «другой», потянувшись куда-то вверх и что-то оттуда достав. Потом оттолкнулся от спинки кровати и уселся на край, держа в руках буковое веретено.

— А вот и ключ, — сказал он. Глянул на Камориль весело: — Ты чего, как в воду опущенный? Расслабься. Вот, смотри лучше. Это — ключ от всех дверей.

Камориль выдохнул. Сел. Сглотнул.

— Веретено? — спросил некромант.

— Да, — кивнул Мйар. — Видишь, как оно бывает… Порою трудно понять, которая именно вещь — главная твоя драгоценность. Как и непросто бывает решить, кто в истории — главный герой.

Он глядел на Камориль искоса, продолжая улыбаться.

— И даже непонятно бывает, о тебе ли эта история вообще, — произнес некромант.

— Моя сила не разделилась, — сказал Мйар доверительно, отвернувшись и уставившись куда-то в пустоту. — Она была дублирована — если хочешь, — на тебя, на мальчика, на не рожденную девочку, и чтецу, конечно, тоже досталось. Но ты не волнуйся. Я никуда ее не заберу, ни у тебя, ни у Марика, ни у девочки-огонька. В прошлый раз себе я ее стер, да. Потому что так было нужно. Но вам ее стирать не обязательно. Я просто заново дублирую ее на себя, при помощи вот этого, — он держал веретено между двумя указательными пальцами. — Вот он, мой наиценнейший артефакт. Дерево здесь только сверху, сердцевина, придающая ему вес и баланс — чистая золатунь. Это веретено — ключ.

— Так в чем же был ответ? — спросил Камориль. Сел на кровати. Любопытство заставило его избыть нахлынувшее было недоверие. — В чем секрет? Это все-таки вещь, получается? Абеляр врал? Или нет? Каково понимание этой загадки — про «от всех дверей»?..

— Веретено позволит мне взять все, что угодно, — ответил Мйар, — сделать моим. Открыть для себя. Подчинить. Кроме того, что мне открыть не судьба. Может быть, когда-нибудь ты догадаешься, что именно я имею в виду.