Клеймо Солнца (СИ) - Анна Пауль
— Генерал Третьего крыла выглядит ещё привлекательнее, а встречу с Фельдграу ты вообще никогда не забудешь. Может, отвезти тебя к первому из них прямо сейчас?
Лицо парнишки искажается от ужаса, он едва не отпрыгивает, освобождая проход, и мы сразу же входим в здание. Сьерра оказывается последней и поворачивается к охраннику:
— Сообщи своим сторожам, чтобы они были умнее тебя и держали язык за зубами. Иначе как бы Кувшинка не стала вашим бывшим и последним местом работы.
Похоже, дочь генерала тоже не зря поехала с нами.
Мы проходим через металлоискатель, по узкому коридору, а потом поднимаемся по лестнице на второй этаж.
— Будем рядом, — сообщает Алан, и они со Сьеррой останавливаются. — Коди останется с нами, — вдруг добавляет он, и мой друг замирает на месте, глядя мне в глаза со страхом.
— Как гарантия того, что всё пойдёт по плану, — добавляет Сьерра совершенно серьёзно.
Если бы я что-то задумал, остановил бы меня Коди в качестве заложника?
Я не сдерживаю улыбки и говорю снисходительно:
— А поездка на автомобиле втроём, без вас, не смутила? — спрашиваю, однако вряд ли стоит рассчитывать на ответ, поэтому сразу же продолжаю: — Если не доверяете, можем ходить все месте, клином, или выстроимся по парам.
— Очень остроумно, — откликается Сьерра, — но обойдёмся без привлечения внимания.
Коди пожимает плечами и остаётся на месте, а я направляюсь в зал, и Габи следует за мной.
— Дэн… нис, — окликает Сьерра, на ходу поправляя моё имя с краткого на полное, и я оборачиваюсь, но лишь на мгновение. — Наверху у вас будет пятнадцать минут — не больше.
Я киваю, и мы с Габриэллой входим в зал. Девушка останавливается почти сразу же. На её лице застывает шок, смешанный с благоговением. Её можно понять: я тоже всегда любил Нимфею за масштабность. До самого верха этажи объединяет атриум, в центре которого искрит и переливается гигантский аквариум. Сотни рыб, от маленьких до огромных, снуют туда и обратно в поисках любимых вкусностей. От них не слишком отличаются посетители Нимфеи, которые наполняют все этажи.
По-моему, Габриэлла даже не дышит. Она не отводит взгляда от аквариума, и в её глазах отражается смесь восхищения и недоверия. Совершенно определённо такого она никогда не видела.
— Макет здания, — говорю я, указывая на стол, и только тогда Габи переводит взгляд. — Девять этажей, — рассказываю я, когда мы приближаемся к макету. — Мы на втором. На следующем — парк. Потом несколько этажей — бассейн, кинотеатр, кафе и магазины, на восьмом — растения, а на девятом выставочные залы.
— Всё это можно увидеть? — спрашивает Габриэлла с видом ребёнка, которого впервые привели в магазин с игрушками.
Я не хочу раздражать Сьерру, и, тем более, чтобы она звонила генералу. Откровенно, у нас нет времени, да и рисковать я не стремлюсь. Но глаза Габи такие зелёные и искрящиеся, а Бронсон велел «сделать из дикарки обычного жителя Тальпы», что я говорю:
— Нам нужно на верхний этаж. Но десять-пятнадцать минут не сыграют роли.
В ответ на мою заговорщическую улыбку глаза Габриэллы сияют ещё ярче.
Мы поднимаемся по лестнице на третий этаж, и девушка шепчет:
— Как красиво.
Вокруг нас мир переливается всеми цветами радуги. Красочные цветы украшают фонтаны, между ветвями низкорослого дуба сидят люди, стараясь обнять дерево так, чтобы фотография получилась самой лучшей. Ряды невысоких тополей сменяются берёзами. Посреди искусственного парка искрится маленькое озеро, а в него, разбиваясь об острые камни, с шумом впадают речушки. Лебеди, медленно перебирая лапками, скользят по поверхности, то и дело подплывая к посетителям за хлебными крошками. В воздухе царит сладкий цветочный аромат. Слышатся сотни звуков: мама с дочерью обсуждают каких-то птиц, парень рассказывает девушке о новых видах орхидей, две маленькие девочки возле фонтана радостно смеются.
Габриэлла крутит головой по сторонам всё время, пока мы идём через парк к лифту.
— Не понимаю, как вы создали это, — говорит Габи, но я ничего не успеваю ответить, потому что в лифт заходят люди, и девушка боязливо отступает в угол, глядя на них, как на серийных маньяков. Наверное, именно так о нас рассказывали Габриэлле близкие, и я не могу их винить.
Мы проезжаем несколько этажей, пока я тихо рассказываю девушке:
— Здесь огромный бассейн, где люди плавают и купаются, а выше кинотеатр и кафе, магазины. Может быть, как-нибудь мы побываем там.
Вряд ли.
— Только не сегодня.
Слишком много людей. Слишком много времени. Слишком много риска.
На восьмом этаже мы выходим и останавливаемся перед сенсорной табличкой «Теплицы».
— Хочешь увидеть, как у нас выращивают продукты? — спрашиваю я и веду Габриэллу к грядкам, покрытым зеленью и созревающими овощами.
— Этим вы и питаетесь? — интересуется Габи, глядя, как мужчина в перчатках очищает какой-то овощ от земли.
— За городом есть гораздо большие по площади теплицы. Там выращивают основную часть продуктов.
Мы медленно идём по узким тропинкам между грядками, рассматривая кусты и деревья.
— Это пекан?! Мангустин? — восклицает Габриэлла так воодушевлённо, что я замираю, прислушиваясь к завораживающей интонации, которую слышу от девушки впервые.
По её лицу проскальзывает лишь тень улыбки, но моё сердце начинает биться быстрее.
— Так вот что ты любишь, — догадываюсь я, усмехаясь, и Габи оборачивается ко мне.
Она так и не соглашается, что я прав, но это и не требуется: хоть она так и не улыбается, её глаза лихорадочно сияют. И я твёрдо решаю вечером угостить её любимыми орехами и фруктами.
А ещё я решаю, что всё-таки увижу её улыбку…
Мы идём дальше, и спустя время оказываемся среди клумб, пестреющих цветами. Девушка вдруг замирает на несколько долгих секунд. Её зрачки расширяются прямо на глазах — взгляд становится испуганным и потрясённым настолько, как если бы она увидела своих родных прямо здесь. Похоже, Габриэлла даже не дышит…
Я спешу проследить за её взглядом, но вижу лишь орхидеи, а
