Замок ледяной розы (СИ) - Снегова Анна

…когда ты его находишь, почти подыхая от невыносимого голода и жажды, то вместо цветка на ветвях дерева видишь яблоко. В этот момент ты понимаешь, что только оно способно спасти твою жизнь. Но оно висит слишком высоко.

…и есть только два пути его достать. Сломать ветви дерева, на которое ты молился полжизни, кажется тебе кощунством. Остаётся последний путь…

- Какой?..

- …ждать, когда дерево склонит ветви и само подарит тебе яблоко. И вот когда этот момент настанет…

…так скажи мне, Рин, когда этот момент настанет, когда яблоко окажется в его руках – сможет ли умирающий от голода путник остановиться на одном укусе?...

А потом вдруг неожиданно вспоминать становится труднее. Что-то отвлекает. Наверное, его рука, которая пробралась-таки в кокон из одеяла и принялась гладить меня по разгорячённой спине, притягивать всё ближе. Ну или может его губы, которые опустились куда-то к шее.

- Ри-и-ин…

- М-м-м?

- Ты, кажется, хотела честности…

- Да…

- Ну так вот, признаюсь тебе честно, как на духу… Я сейчас совершенно точно, без сомнений на грани. Подыхаю, так хочу тебя… для начала поцеловать. И у нас ещё пять минут до того, как закончится «послезавтра»…

То ли укус, то ли поцелуй – в нежную кожу чуть пониже уха. Судя по тому, как языком он зализывает место, где только что были зубы, всё же, наверное, поцелуй. Хотя я не уверена.

Горячие губы движутся выше – прихватывают мочку уха.

Скула, щека, и ниже…

- Рин! Нет, она точно меня решила до сердечного приступа довести. Теперь-то что?

- Ничего! – буркнула я, снова пряча лицо у него на груди. – Я почему-то подозреваю, что следующим пунктом остановки будут мои губы!

- С чего бы это, действительно… Ну и? – кажется, эта зараза едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.

- Рональд Винтерстоун, ты непроходимый тупица! Я никогда раньше не целовалась. Я смущаюсь, что непонятного?

- Маленькая моя трусиха, уверяю тебя, там ничего сложного нет! Быстренько покажу тебе, что к чему, не переживай, - вкрадчивый тон, от которого у меня мурашки во всех местах сразу. – Ну что, вылезаешь?

- Неа! – качаю головой, не покидая убежища. – Просто… ну-у… ты же так долго этого ждал… а вдруг ты разочаруешься?

Ошеломлённое молчание было мне ответом. Кажется, я до сих пор не утратила способности его удивлять. Могу собой гордиться.

- Черепашка, официально заявляю – ты поехала панцирем! То есть ты на полном серьезе мне сейчас заявляешь, что не побоялась выйти одна против целого войска, подружиться со здоровенным жуком-людоедом, притащить в дом пса-оборотня размером со слона… но сейчас боишься, что я в тебе разочаруюсь, потому что… ты не умеешь целоваться?!

Обиженно соплю. Ну чего он? Что смешного? И это был шелкопряд, а не жук.

И ещё полминуты провожу в напряжённом, ждущем молчании, пока место моего отдохновения подозрительно трясётся, как будто кто-то неимоверными усилиями пытается не расхохотаться. Может, если притворюсь дохлой зверушкой, он от меня отстанет? Нет, ну правда… Я же и без этого на грани сердечного приступа от того, что он там делал с моей шеей… А если ещё и поцелует – я вообще, наверное, обратно в обморок хлопнусь.

Рон снова не выдержал первый и издевательски постучал меня указательным пальцем по макушке.

- Эй, Ри-и-и-ин!.. Черепашка, ты ещё там? Вылезай-ка из своего домика!

Я упрямо помотала головой.

- Вылезай, говорю! Ладно, убедила – не буду я к тебе сейчас лезть со своими поцелуями. Ну подумаешь – годом раньше, годом позже… Ты всё равно у меня в ловушке – готовься морально, я намерен добиться свадьбы как можно быстрее, и тогда ты мне не только поцелуи должна будешь, но и…

Я его перебила возмущённым стоном. Ну как можно так издеваться, вот ведь гад!!

- Ладно, ладно, выхожу! Точно не полезешь?

- Угу.

- Обещаешь?

- Угу.

- Ну, тогда…

Эм-м-м… Вообще-то, можно сказать, он практически не соврал.

Это же был не совсем поцелуй. Вернее, совсем не поцелуй. Это явно должно было называться как-то по-другому. Какое-нибудь однокоренное слово с «ураган», «тайфун», «смерч», «сумасшествие»…

Кажется, я наконец-то поняла, что значит «дорваться». Вот только, по-моему, «дорвались» мы оба. Я даже как-то совсем позабыла, что не умею целоваться. Вообще забыла обо всём на свете, кроме его жадных, требовательных губ.

Поцелуй, который даже не пытался казаться нежным. И я знала, что они будут ещё в нашей жизни – медленные, неспешные поцелуи – но не сегодня. Сегодня мы не могли напиться друг другом.

Самым простым и доступным способом Рон мгновение за мгновением доказывал мне простую вещь, которую я на самом деле знала давным-давно. Что все эти долгие годы всё, что я искала, всё, что мне было нужно – это был он. Всегда только он, с тех самых пор, как в Замке ледяной розы я встретила нескладного темноволосого мальчугана, сидящего на подоконнике с книгой.

Сначала я безумно хотела, чтобы Рон меня просто заметил. Оценил, одобрил. Хотя бы просто улыбнулся. Не прогонял. Не ранил своим пренебрежением.

Потом мне стало этого мало. Мне понадобилось от него намного больше. Участия, сочувствия, присутствия рядом. Чтобы смотрел только на меня – так же, как я всё это время на самом деле смотрела только на него. Стать для него тем же, чем он стал для меня – единственным компасом, по которому я направляла свою жизнь.

И в конце концов, я стала такой ненасытной, что мне захотелось его всего. Каждое прикосновение – чтобы мне одной. Каждое дыхание – выпить до дна. Каждый взгляд – только мне в глаза. И когда я успела стать такой ужасной жадиной?..

Но что-то в том, с какой щедростью он дарил мне теперь всё это, наводило на крамольную мысль о том, что я была не одинока в своих сумасшедших желаниях.

Когда я, наконец, смогла перевести дыхание, то не удержалась, чтобы не поддеть Рона по привычке – надо же было куда-то прятать смущение:

- Я думала, ты не будешь меня обманывать! Тоже мне, честный нашёлся… Обещал ведь не лезть со своими поцелуями, а сам…

Ох, как же мне нравился шальной взгляд этого старого Рона, которого я снова вернула себе!

- Это была не ложь. Так – маленькая военная хитрость! А вообще, имей в виду, что с сегодняшней ночи ты спишь здесь.

- Чего-о-о-о?! – задохнулась я от негодования.

- А того! Меня дико нервирует любое твоё отсутствие в пределах видимости. Ты меня в невротика превратила, Черепашка – надеюсь, это признание потешит твоё самолюбие! Когда не вижу тебя рядом, начинаю подозревать, что ты снова лезешь в какой-нибудь подвал, спасаешь милых магических зверушек, при виде которых у нормального человека пропадает аппетит и появляется заикание, откапываешь древние проклятия или иным образом развлекаешься по своему обыкновению. А вот я скоро поседею уже от всего того бедлама, в который ты превратила мою чудесную размеренную жизнь, появившись на пороге моего дома много лет назад. Так что нет уж – спи тут, на расстоянии вытянутой руки!

Увидев, как я уже открываю рот для возмущённой отповеди, Рон просто-напросто бесцеремонно закрыл его ладонью.

- Стоп! Знаю! Всё знаю! Я – самоуверенный болван, который не ценит свалившееся на него счастье! Но ты же сама просила честности.

Я пробурчала что-то невразумительное.

- Да понял я, понял! Ты ещё хотела добавить, что будешь спать в кровати, а я на полу. Согласен! Но учти - я намерен взять с собой в постель швабру и время от времени тыкать тебя в бок, чтобы проверить, что ты на месте и никуда не пропала…

Я всё-таки спихнула с себя его бесцеремонную ладонь.

- Да не это я хотела сказать!!

- А, то есть швабра не обязательна?

- Я тебя когда-нибудь убью… Если ты думаешь, что так легко отделался и я тебя совсем-совсем простила, то ошибаешься!

Чёртики в глазах заплясали сильнее.

- И чем же мне искупить свою ужасную вину?..

Напускаю на себя грозный вид и тычу ему в грудь пальцем.

- Ты мне розу на подвеске сломал! Сделаешь новую.