Академия Иммерсии: Портал судьбы - Алексей Герасимов
— Где он сейчас? — пасть Элррика невольно расплылась в довольном оскале. Ведь он максимально подошел к своей цели. У его ног лежали разорванные тела двух людей из королевской охраны дворца и труп преданного Дамиру ликана, который не захотел переходить на сторону мятежников. Элррик даже не помнил, как звали этого уже немолодого волка, выходца из северных кланов. Тот посмел встать у него на пути, охраняя покои принцесс, и поплатился за это. Резким движением полулап он стряхнул с них остывающую кровь поверженных врагов и грозно посмотрел на Кайррата.
— Во внутреннем колодце дворца, мой вождь! — ответил ликан, делая ударение на слове «вождь» явно в угоду своему предводителю.
— Не спеши раздавать титулы, Кай! — направляясь к лестнице, пробурчал Элррик, хотя слова альфы пролились на благодатную почву, — Возьми на себя младших принцесс, а я потолкую с кузеном! Мы и так упустили Лиану, так что отвечаешь за оставшихся девочек головой.
— Слушаюсь, лэр!
За несколько часов до рассвета на небе было ни облачка, и внутренний колодец дворца был ярко освещен светом Старшей Сестры, главенствующей в ночном небе Лунории в свой последний, седьмой день царствования. Пламя догорающих соломенных манекенов, на которых королевская гвардия оттачивала свое мастерство мечников, добавляла в нежные оттенки небесного светоча драматические, зловещие всполохи. Практически в самом центре тренировочного ринга на коленях стоял залитый кровью человек, в котором Элррик не сразу узнал Дамирра. Его руки были связаны за спиной, а на шее светился голубоватым светом магоошейник с рунами, лишающими оборотня возможности обратиться в ликана. Из одежды на свергнутом короле были лишь ночные портки, а обнаженный торс, словно полотно безумного художника, была «изрисована» рваными ранами от когтей и ровными порезами от мечей и кинжалов. В подсознании Элррика вновь всплыли нотки зависти к этому северянину, который, несмотря на раны, гордо подняв свою голову, с пренебрежением смотрел на приближающего Канцлера. Кровь из глубокого пореза на лбу заливала его горящие янтарной яростью глаза, но тот даже ни разу не моргнул, глядя на Элррика.
— Похоже, ты не очень рад меня видеть, кузен? — ухмыльнулся Элррик, останавливаясь в нескольких шагах от Дамирра. Он нарочито медленно, сдерживая гнев своего внутреннего волка, принял человеческий облик и всунул руки в рукава плаща, накинутого на его плечи кем-то из подчиненных. — А ведь я через столько тел твоих преданных волков да людского отребья сегодня переступил, дабы наша встреча состоялась.
Судя по молчанию, Дамирр не собирался вступать в диалог, и Элррик был вынужден продолжить.
— Ты же понимаешь, братишка, что я любыми способами добьюсь своего и сменю тебя на престоле. Наша страна заслуживает истинного правителя, а не жалкого полукровку с севера.
— Этот полукровка одолел тебя в «Праве Сильного» и перед лицом Единой, ты потерял право стать вождем Лунории. — хриплым голосом ответил Дамирр. — Я не понимаю, на что ты рассчитываешь, Эл? Корона не примет твою кровь в качестве лидера. Обряд ее передачи не будет признан ни главами кланов, ни духами наших предков. Впрочем, если ты развяжешь меня, я готов тут же принять еще один вызов и избавить наш мир от гнусной мрази, в облике благородного волка.
— Я прекрасно осознаю, что корона не примет меня в качестве альфы! — сквозь зубы, процедил Элррик. Ему безумно хотелось причинить максимальную боль ненавистному всей душой волку, принудительно склоненному перед ним. — Но! Ты не забыл, что корона теряет связь с законным владельцем, при его преждевременной гибели? И я на законных основаниях стану королем, ибо никто больше не бросит мне вызов. Как ты понимаешь, в живых я тебя оставлять не собираюсь! Поэтому… Что смешного ты услышал в моих словах? Отвечай, падаль!
В замкнутом колодце стен замка эхом прокатился раскаты смеха связанного узника. Взгляд залитых кровью глаз короля словно кричал о ничтожности стоящего перед ним предателя. Хрустнула ткань плаща на увеличивающемся торсе. Вспышка гнева стремительно вернула Элррика в облик ликана и он, нагнувшись над пленником, яростно зарычал в его ухо, брызжа слюной:
— За-мол-чи!!!
Но тот и не думал останавливаться, смеясь все сильней и сильней, заполняя вены, нависшего над ним, огромного чудовища, кровью закипающей ненависти. В свете луны мелькнул меч, который Элррик стремительно выхватил из-за пояса у одного из своих альф, удерживающих в растянутых путах пленника, и, словно раскаленный нож в масло, тот погрузился в грудь свергнутого короля. Смех мгновенно затих и лишь треск догорающих костров нарушал воцарившуюся на площадке тишину. Лишь где-то на уровне ментальных границ раздался горестный вой овдовевшей волчицы. Элррик, пристально всматриваясь в затухающий взгляд Дамирра, наклонился к его уху и прошептал.
— Ну что ты скажешь теперь, полукровка? Корона Лунории освобождена от твоей грязной крови и готова принять новую, истинную!
— И не мечтай, тварь! — еле слышно прошептал умирающий пленник, последние выдохи которого сопроводили слова, — Я пропитал ее кровью своей старшей дочери, после ее первого оборота и… не… видать… тебе… трона…
Элррик проснулся в холодном поту. Снова этот преследующий его практически каждую ночь сон. Снова и снова он вонзает меч в сердце короля Дамирра, а алая кровь окрашивает мостовую двора замка. Он сжал кулаки, стараясь унять дрожь в руках. Ладонь непроизвольно нащупала бутыль с вином, что стояла на резной тумбе у изголовья кровати, и только пара щедрых глотков способствовала затиханию пульса, что барабанами гремел в ушах. Рядом с ним в кровати, во сне, пошевелилось обнаженное тело очередной девицы, которые чуть ли не в очередь становились за право согреть холодными, осенними ночами тело преемника короля. Он даже их имена перестал запоминать, обращаясь
