COLD - Светлана Ниженко
–Да, Макс! Прости, но это очень важно. А ты поспи. И сразу же восстановишь силы. Прости…
Элизабет буквально выбежала из комнаты.
Что происходит? Она серьезно собралась сейчас идти и рисовать что-то? В такой момент? Что за бред.
Потихоньку приподнялся и с трудом заставил себя встать с кровати. Боль пронизывала всю спину и мне почти не удавалось ходить. Я хватался за стены и чуть ли не полз к выходу. Да, сложно, но любопытство просто распирало меня. Хотелось узнать, чем же на самом деле сейчас занимается Элизабет. Не могла же она просто сидеть и рисовать.
Но оказалось, что могла. Я подполз к нужной мне комнате и увидел Элизабет, сидящую на стуле возле холста. Она серьезно? Но как так? А может быть это у нее такой метод успокаиваться? Чтобы разглядеть то, что она рисует, мне пришлось проползти дальше. Я старался быть максимально незаметным. К счастью, у меня это получилось.
На секунду прислонился к холодным стенам и ощутил облегчение, но как только взглянул на рисунок все хорошее сразу же испарилось. Во мне бушевало сразу несколько эмоций. Это были: удивление, шок, злость и страх. Не мог поверить в то, что сейчас видел своими глазами. Все выглядело настолько реально, что я даже подумал о том, что эта картина ожила. Кровь подступала к вискам, а сердце бешено колотилось.
«Мне страшно»
Вспомнил я, как говорил эти слова Вайолет. И это было не просто так. Бояться стоило. Теперь.
–Элизабет? – вылетело у меня.
Она в ужасе повернулась и уставилась на меня.
–Что это? – спросил я, не отрывая глаз с картины.
–Где? – она развернулась и уставилась на картину.
Мне это удивило. Элизабет смотрела на эту картину будто бы впервые.
–Это…
Она попятилась назад и принялась рассматривать ее. Провела руками по тому месту, где был нарисован младенец. Он был безумно красивым. Такой светлый, такой лучезарный. Малыш улыбался. Улыбался и смотрел на нас своими… Огненными глазами. В руках он держал свою игрушку, которую вот-вот засунет себе в рот. Только вот это была вовсе не игрушка. А живой человек. Который кричал и пытался выбраться. Вокруг этого младенца было много таких людей. Вокруг него горел огонь, бушевал хаос. Вокруг него творился апокалипсис. А он лишь смотрел на нас и улыбался. Его рот был весь в крови. А в глазах была лишь Смерть.
–Это наше будущее…
–Что? – переспросил я.
–Это то, что произойдет, Макс. Я так вижу.
–Но как? – удивился я.
–Бабуля Вайолет дала мне эти краски и сказала, что с помощью них узнаю то, что хочу знать. И теперь я вижу. Я прозрела.
Она дернула руку назад, будто бы обожглась о картину. Переступая с ноги на ногу отходила от нее все дальше и дальше пока… Пока не споткнулась и не повалилась на пол.
–Элизабет! – закричал я и поспешил к ней, но ноги предательски не слушались.
Раздался оглушающий крик.
–Макс! АААА! – Элизабет схватилась за живот. – Помоги мне!
Я полз к ней, но боль точно так же не давала мне двигаться быстрее.
Элизабет продолжала стонать и кричать.
–ВАЙОЛЕТ! – закричал я из-за всех сил. –ВАЙОЛЕТ ТЫ НУЖНА ЗДЕСЬ! ПРОШУ! – не переставал кричать я.
Я наконец подполз к Элизабет и схватил ее за голову.
–Что с тобой? – испугался я.
Но она лишь стонала и держалась за живот. А из ее рта лилась кровь.
–ВАЙОЛЕТ! – вновь закричал я.
–Я здесь! – повернулся и заметил, как на порог вбежала Вайолет.
Но тут она резко остановилась и с ужасом взглянула на картину.
–Прошу тебя, помоги ей! – кричал я.
Она поспешила к нам, но все еще не переставала оглядываться на картину. Когда наконец полностью переключила свое внимание на Элизабет, то произнесла:
–О, господи!
–Что? Что с ней? Не молчи! – паниковал я.
–У нее начались роды.
–Мы не успеем отвести ее в больницу, придется самим.
Вайолет схватила Элизабет на руки и перенесла в другую комнату. Я с трудом побрел за ней.
Элизабет не переставала стонать, даже представить себе не могу, что ей сейчас приходилось чувствовать. Но больше меня волновало другое. Мне очень бы не хотелось, чтобы эти роды стали для нее губительными. Взглянув на эту картину сегодня, мне стало по-настоящему страшно за наше будущее. Конечно знал, что оно будет не совсем такое, как у обычного человека, но чтоб настолько.
И на меня накатило какое-то странное чувство. Наверно впервые за всю свою жизнь мне сейчас так хотелось помолиться Господу за спасение наших душ. Но в первую очередь за душу Элизабет. Поэтому я сел неподалеку от комнаты, откуда доносились крики ужасной боли, скрестил руки и наклонил голову. Однажды мне уже приходилось молиться Вайолет, но к Господу я еще ни разу не обращался. И сначала даже не мог подобрать нужные слова. Многие верующие люди мне говорили, что нужных слов для молитвы и вовсе нет. Если хочешь обратиться к Господу, просто поговори с ним так, будто разговариваешь со своим другом. И я начал…
–Господи, прости, но я не знаю, как мне стоит к тебе обращаться. Думаю, это сейчас и не важно. Возможно, у меня осталось совсем мало времени. Возможно, через несколько минут меня и вовсе не станет. Но пока я здесь, сижу в этой комнате, хочу сказать тебе кое-что. И сказать это искренне. Во первых, я не всегда верил в тебя, возможно и сейчас сомневаюсь в том, что разговариваю с тобой, а не с самим собой. А даже если мне и приходилось когда-то думать о тебе, то я всегда считал тебя говнюком, который позволил вот так вот поиздеваться над моей жизнью. Но… Если бы всего этого не случилось, я вряд ли бы когда смог сейчас сидеть здесь и обращаться к тебе. Не мог бы молить о спасении столь близких для меня людей. И понять, что способен любить так сильно и быть настолько сильным. Но я соврал. Я не настолько силен, как думаю. Не настолько силен, чтобы помочь каждому человеку в этом мире. И не настолько силен, чтобы помочь даже одному. Но я знаю, что если таким меня сделал ты, значит у тебя есть эта сила. Есть сила, чтобы помочь каждому человеку. Поэтому прошу, помоги хотя бы ей. Думаю, ты так же как и я видишь, как она мучается. Как ей больно. Но я верю, что она этого не заслуживает. Элизабет очень хорошая и добрая. И
