Лика Верх - Академия темных. Игра на выживание

Не помешает обдумать прошедший день, может я на что‑то не обратила внимания, а стоило бы, или наоборот. Вспоминаю все по порядку.

Начну со сна. Сон… Вроде обычный кошмар, но он снова повторился. Не знаю, повторяются ли обычные кошмары, но этот сон обычным назвать нельзя. Ощущение страха, холодной руки на плече — все, как в реальности, аж холодок по спине пробежал. Даже ветер я чувствовала кожей. И женский голос… «Я — твой вечный незримый спутник». Что это значит? Она меня теперь всегда будет так пугать? Хотя этот вопрос не так важен, как кто эта девушка? Почему она вдруг стала моим спутником? Может здесь у всех такие есть, надо будет потом у Малены спросить.

Дальше был душ, Гарн… Гарн. Помимо клейма Малены «редкостная сволочь», я бы еще приписала «странный тип». Он подошел к нам, и обращался так, будто я, то есть Ирэне, что‑то ему должна, и Малена знает что, учитывая ее рычание, шипение и огромное желание разорвать его на миллион маленьких Гарнов. Напрашивается вопрос: исходя из каких соображений она мне ничего не рассказала? Глупо полагать, что Гарн не напомнить мне об этом сам. Еще одна загадка в мою личную копилку «хочешь жить — включи мозги».

Что было после… А, испытание «забери вещи у Витора». Испытание я прошла, только вот… Не кажется ли странным, что этот «убиенный» любовью к пропавшей невесте ни сколько от этого не страдает? Это очевидно. Иначе как объяснить присутствие девушки в его постели? Не могу браться утверждать об отношениях Ирэне и Витора, но сомневаюсь я в согласии невесты на «тройничок». Тут два варианта: либо он так стресс снимает, либо чувства к Ирэне — фальшивка. Я больше склоняюсь ко второму.

Следующими в хронологическом порядке шли учения. Вот уж что вообще не хочется вспоминать. Осознание факта, что я могла быть кремирована заживо — радости не приносит. Ладно, жалость к себе — удел слабых.

Первое что настораживает — магистр Айнех. Он наверняка спит и видит мое разоблачение. Поставить меня сражаться один на один с драконом… Если бы я там сгорела, он бы с гордостью заявил «Ирэне не стала бы ждать, когда на нее нападут. Это не Ирэне». И он окажется прав, только мне, кучке пепла, будет уже все равно на его заявления. Что‑то я опять к жалости вернулась…

Витор, оказавшийся рядом вовремя… Кстати, как он там оказался? У него ведь были «занятия» с той особо целомудренной девушкой. Оставлю этот вопрос на потом.

На первый взгляд между магистром и Витором есть неприязнь. Но что там скрывается на самом деле… Их взгляды, которыми они поубивали бы друг друга с огромным наслаждением, о многом говорят. Здесь явно что‑то больше простой неприязни.

Дальше унижения у Витора. Гад. Мерзавец. Подонок. Я его уже всем сердцем ненавижу. Никогда я не соглашусь на его условия. Меня есть кому учить — Дин и Малена, которые особняком держатся. А угрозы лже — жениха о том, что он выдаст меня Айнеху — блеф. Если бы он хотел меня сдать — сдал бы сразу. Раз этого до сих пор не произошло, значит он преследует свои цели, для которых я ему нужна здесь и живая, а не где‑то и мертвая.

Из всего этого следует, что мне можно рассчитывать только на Малену и Дина. Хотя и здесь не так все гладко. Сдается мне что эта крепкая дружба лишь видимость. Но они хотя бы не набрасываются на меня и не пытаются поджарить. Надеюсь, что я глубоко ошибаюсь на счет видимости.

— Подруга, вставай! — За раздумьями не заметила, как встала Малена.

Она уже стояла в дверях с полотенцем и халатом.

— Встаю, уже встаю. — Я взяла свои вещи. — Что у нас сегодня по плану?

— Сегодня, — мы вышли в коридор, — две общих лекции по основам целительства, а дальше все по факультетам. — Это плохо. — И вечером будь готова к усиленному штурму твоих сил и извилин. Будем с Дином доводить тебя до нужного уровня.

После этих слова настроение сразу улучшилось. Обучение это то, что мне сейчас очень необходимо.

На обратном пути вспомнился мне один вопрос:

— Мален, а какие взаимоотношения между тобой, Дином и Витором? — Подруга скривилась. — Мы с Дином его… — Пауза. — Стороной обходим.

— Дин его родной брат? — Надо же разобраться в их семействе.

— Да, ты ведь уже заметила какие они разные? — Такое трудно не заметить. — Так вот Дин — копия родителей. Они такие же добрые и прекрасные люди.

Вот, значит, как природа на людях отыгрывается. Над Витором она видимо вообще решила не работать, плюнула на все и сказала: «Да ну его, какой будет — такой будет».

— А ты как же… — Неловко спрашивать, но надо.

— Меня взяла в семью в два года. Они нашли меня около леса, когда возвращались с зачистки.

Взять на заметку выяснить, что у них значит «зачистка».

— Витору на тот момент было четыре, но он уже тогда был злым, хмурым и никогда не играл с нами.

А говорят время меняет людей. Каким родился — таким и остался.

Переодевшись мы пошли на завтрак. Странное дело, столовая — в подвале. Окон нет, стены черные, пол каменный, свет приглушенный. Больше на склеп похоже, чем на столовую. Несмотря на голод, аппетит улетучивается в неизвестном направлении помахав платочком на прощание.

Я ожидала увидеть толпу голодных адептов, на деле же за столами сидели не больше пятнадцати человек.

— А что, у вас здесь питаться не принято? — Не смогла удержаться от вопроса, когда мы сели за стол с подносами в руках.

— Напротив, наши адепты сметают все подчистую, но только ночью.

Что тут скажешь? Другой мир, другие люди, другие порядки и привычки.

Усевшись за стол, я заметила странную еду в тарелках, похожую на дождевых червей, перекрученные мозги, и сырое мясо в одной куче. Прекрасно, теперь аппетит окончательно пропал. Я ковыряла еду в тарелке, пока остальные уплетали ее за обе щеки. Видя, с каким аппетитом они поглощают это, не побоюсь этого слова, чудное блюдо, все же решаюсь попробовать кусочек. Ох, с трудом решаюсь попробовать кусочек, желудок все же кушать хочет. Беру вилкой ту часть, которая похожа на червей, пробую… Пряный вкус, что очень необычно для мясного, сладковатый привкус… Бесподобно! Похоже на тайские фрукты. Все время, пока я завтракала, меня не покидало ощущение, что вот сейчас из кухни выйдет мертвец и скажет, что мы сидим на его фамильном стуле. Неужели хотя бы столовую нельзя было сделать менее мрачной?

Завтракали мы в тишине, только ложки звякали о фарфоровую поверхность тарелок. В конце концов, в столовой осталось семь человек, не включая нас. Четыре девушки и три парня. Выглядели они словно сошли с обложки глянцевого Vogue или Elle. Девушки все с ярким макияжем, распущенными, аккуратно уложенными волосами. В элегантных черных платьях разной длины, украшения, туфли, полный парад. Сразу начинаю чувствовать себя ущербной.