Анна Гаврилова - Путь долга и любви
Я не удивилась. Дальше тоже удивляться не пришлось…
Да, господина Уйлима из рода Веркур ловили на подкупе парламентариев и попытке подделать некоторые важные документы. Его союзники и сторонники занимались искажением исторических фактов, пытаясь обвинить моего отца во всём — начиная от пожаров в южных провинциях, которые случились десять лет назад и в результате которых пострадало три десятка деревень, и заканчивая обострёнными отношениями с Дурбором, который якобы уже несколько лет грозится пойти на нас войной. Образованные люди абсурдность обвинений оценили, простой народ, в большинстве своём, поверил…
Но и папа в долгу не остался. И хотя мне о своих методах не говорил, я точно знала… они мало отличаются от методов Уйлима. Но осудить за это? Нет, он всё-таки мой отец.
Дальше — больше. Шаг за шагом, ход за ходом, стычка за стычкой. Противостояние то достигало пика, то скатывалось к подножию, хотя последнее случалось куда реже. А потом… начались убийства и откровенные попытки поднять народ — это случилось сразу после того, как лекари констатировали смерть их величества Рангара Второго из рода Олар, когда трон Верилии действительно опустел.
— И тогда мы приняли принципиальное решение, — сказал господин Форан. Бросил красноречивый взгляд на Рида, и добавил: — Мы выдвинули другого претендента.
Не надо быть гением, чтобы понять, зачем они это сделали. Род Неран, к которому принадлежит Ридкард, один из древнейших в Верилии. К тому же он молод, образован, перспективен… а ещё имеет поддержку господина Форана и вполне пристойную репутацию.
К тому же отец держал помощника в стороне от особо острых дебатов и подальше от стычек, которые начались в момент, когда первый министр поднял вопрос престолонаследия. То есть Рид… он чистеньким оставался, относительно, но всё-таки.
— И это помогло? — спросила я.
— Отчасти — да, — отозвался отец. — По крайней мере простой народ этот ход оценил.
— А ты?
— Я? — Губы отца растянулись в улыбке. — Посыпал голову пеплом и ушел в тень.
— Но я с самого начала заявил, что если стану королём, то буду просить господина Форана остаться в должности первого министра, — вмешался в разговор Рид. — И тот факт, что помолвлен с его дочерью, конечно же, не скрывал.
Я подхватила с подноса чашку и сделала маленький глоток чая. Нет, я по-прежнему не удивлялась. Всё нормально, всё закономерно.
— А что было дальше?
В этот раз не папа отвечать взялся, а Ридкард.
— А дальше самое интересное началось… — протянул он. — У нас до последнего не было доказательств, но никто не сомневался, что Уйлима поддерживает Дурбор. И мы до сих пор не знаем, что за чёрная кошка между ними пробежала в тот момент, но… Уйлим на какое-то время этой поддержки лишился. Точных сведений у нас нет, но по картине, которую мы наблюдали, только такие выводы просятся.
— Интересно… — пробормотала я.
— А ещё, согласно донесениям тайной канцелярии, в тот момент в столице находился лучший дурборский убийца. Он не наёмник, он в личной гвардии короля Вонгарда служит. Есть все основания считать, что убийца приезжал за жизнью господина Форана, но дурборца отозвали.
Я сглотнула внезапный ком и снова к чашке потянулась. Пальцы, вопреки решению сохранять невозмутимость, дрожали.
— Вы думаете, это связано с тем, что вы заменили кандидата? — спросила я.
— Да, — ответил Рид.
А вот отец покачал головой, признался:
— Я не уверен. Дурбор не мог столь быстро среагировать на решение о возведении на престол Ридкарда. Мне кажется, поводом стало какое-то иное событие.
— Какое? — усмехнулся новоявленный монарх. — Убийства на улицах нашей столицы?
Он сказал, а мне газетная статья вспомнилась. Тот самый номер «Дурборского вестника», в котором про эти убийства прочла. Ещё вспомнилось, как охваченная ужасом и горем, пошла в мужскую общагу, к единственному близкому человеку. А он утешал… Утешал и обещал, что дурных новостей больше не будет… и их, как ни парадоксально, не было.
Конечно, это неважно, да и вряд ли Рид и отец знают, но я всё равно спросила:
— А почему дурборские газеты про события в Верилии не писали?
Господин Форан изумлённо вскинул брови, их величество тоже удивился.
— Как это не писали? — переспросил Рид. — Не могли не писать. Их газетчики до сих пор по столице шныряют.
Глупость какая-то. Нет, ну честное слово глупость!
— А войска? — возвращая разговор в привычное русло, напомнила я. — Вы говорили, Дурбор отозвал войска от границы с Верилией.
— Да, — кивнул отец. — Отозвал. Не далее как позавчера. И знаешь, это самый нелогичный политический шаг на моей памяти. Чем Вонгард думал? Каким местом?
— Наши генералы конфликт не поддержали, — пояснил Рид. — А малые отряды личных гвардий, сама понимаешь, сила не слишком великая. Военное решение вопроса стало возможно лишь в тот момент, когда Дурбор решил оказать силовую поддержку Уйлиму. И Уйлим бы, вероятнее всего, победил.
— Уйлиму победа, а Вонгарду вечный должник, союзник и… возможно, марионетка? — спросила шепотом, потому что страшновато от такой перспективы стало.
— Именно, — отозвался папа. — Но Вонгард отозвал войска, уничтожив тем самым Уйлима в глазах большинства союзников. За счёт этого мы и победили.
— А где сейчас Уйлим?
— Не важно, — ответил Рид поспешно.
Я закусила губу. Расспрашивать дальше или… взывать к милосердию не стала. Не тот случай, когда нужно быть снисходительным. И вообще — меня тут не было, я только частью информации владею, а раз так, то и права на вмешательство у меня нет.
— Я очень рада, что всё закончилось.
Рид улыбнулся, отец добродушно кивнул. Он же и спросил:
— А ты?
— Что я?
— Как отучилась? — пояснил папа. — Как Дурбор? Как академия?
Сердце споткнулось, дыхание сбилось, снова комок к горлу подкатил… но я пожала плечами и ответила самым беззаботным тоном:
— Скучно у них. И преподаватели так себе…
— Эмелис… — позвал Рид. Теперь он смотрел очень виноватыми глазами. — Эмелис, прости, но закончить учёбу ты не сможешь.
— Я понимаю.
— Не сердишься?
— Ни капельки, — искренне ответила я. — В конце концов, я с самого начала знала, что карьеры магички мне не видать.
Мужчины облегчённо вздохнули, причём оба. Неужели в самом деле ждали упрёков и истерик?