Лана Ежова - ВАМП. Практикум по целительству
Один из близнецов хватает меня за руку:
— Взгляни на куколку, разве волокита Вогар мог пройти мимо такого цветка и не опылить?
Мне больно, и не только из-за вывернутого запястья. Почему люди везде ищут грязь?!
— Отпусти девушку, Раулл, — раздается позади нас.
В спокойном голосе неожиданного защитника мне чудится тихое рычание зверя.
Светловолосый смуглый парень широтой плеч не уступает боевикам. Его синие глаза сверкают злостью.
— Гарден, проходи мимо. — Молодой граф раздосадован: ни он, ни близнецы не заметили его появления — парень подкрался незаметно, как сумеречный хищник.
— Пройду, как только принесете извинения эрдессе.
— Простолюдинке? Да ни за что! — фыркает Раулл, но отпускает мою руку.
— Учась на целителя, она получает право называться эрдессой, — напоминает о законе мой защитник.
— Пусть сначала доучится, — презрительно морщится второй близнец.
Он прав. Ненаследуемый титул полагается целителям, боевикам и некромантам неблагородного происхождения после выпуска из академии, но не раньше.
— И мы возвращаемся к причине ваших нападок. — Студеный голос блондина приглушает запал аристократов, и даже граф отводит глаза. — Обвинения серьезны, мы можем подняться к ректору и потребовать разрешения обратиться к Неспящему Оку. Пусть артефакт покажет день, когда девушка сдавала экзамены. И если ей не оказали протекцию, вы извинитесь. Попросите прощения прилюдно, при всем факультете целителей.
Граф Фрайд примирительно произносит:
— Спокойнее, Гарден. Что девчонка — протеже Вогара, нам сообщила ее сокурсница. Аристократка ведь не унизится до того, чтобы оговорить простолюдинку?
Мой защитник снисходительно ухмыляется:
— Ай-ай, какая детская наивность, граф!
На скулах Фрайда вспыхивают багровые пятна.
— Зачем Элизаре Нейсс клеветать на нее? — Он бросает на меня пренебрежительный взгляд.
— Может, потому, что до моего прихода Элизара считалась лучшей адепткой потока? — говорю сама себе.
Печально, что в угоду ущемленной гордости родовитая магичка готова потоптаться по чужой репутации. А ведь я не стремлюсь к первенству, даже желания такого нет! Я стараюсь держаться в тени, но не все преподаватели понимают мою позицию.
— Ты слышал, Монтэм? Пойдем к ректору, а затем к Оку? Или попросишь прощения у девушки сейчас?
Угрюмые близнецы недовольно, с напряженным ожиданием глядят на графа Фрайда. Тот колеблется недолго:
— Прости, Близард, что, не разобравшись, наговорил тебе гадостей.
Не дожидаясь моего ответа, он поспешно идет в сторону общежитий. Братья Рауллы в один голос буркают «извини» и торопятся догнать товарища.
— Спасибо, что заступился, — с чувством благодарю защитника.
Он улыбается, и на его левой щеке появляется симпатичная ямочка.
— Да не за что, я просто ненавижу несправедливость. Шел с конюшни, услышал, как они тебя оскорбляют… — Парень морщится. — Среди аристократов так много надутых каплунов.
Сравнение подтянутых боевиков с откормленными петухами вызывает, к моему стыду, улыбку.
— Кстати, я Эйнар Гарден.
Не аристократ? Удивлена. Студент не принадлежит к титулованному сословию, но будущий герцог и его друзья считаются с ним. Странно, не правда ли? Впрочем, в среде боевиков ценят не за титулы.
— Соннэя Близард, — представляюсь я. — А ты ведь учишься с графом и близнецами?
Гарден кивает.
— Да, в одной группе. А вообще Монтэм мне знаком со времен ПУЧа, он неплох, когда не задирает нос.
Давнее знакомство еще по Пандурскому университету чар многое объясняет.
— Удивительное совпадение, что ты перевелся сюда вместе с графом.
— Нет, на самом деле все обыденно. Здесь преподает друг моего отца, он давно звал, и я наконец согласился.
— Понятно…
Заметив, что я переминаюсь с ноги на ногу, Гарден интересуется:
— Куда-то спешишь?
— В библиотеку.
— Можно я тебя провожу?
С моей стороны будет некрасиво отказать спасителю, и я киваю.
— Надеюсь, госпожа Мылова не вспомнит, что в первом семестре я потерял учебник по истории империи.
Гарден улыбается, и ямочка на щеке придает ему задорно-хулиганистый вид.
Боевики редкие гости в библиотеке, поэтому на него смотрят доброжелательно, и госпожа Мылова, старший библиотекарь, о старых «грешках» парня не вспоминает. Забавно, но именно Гарден помогает мне выбрать словарь из двух предложенных младшим служителем сокровищницы книжных премудростей.
— Я учу орохорский уже третий год, было бы странно, если бы не разбирался в пособиях по языку, — признается он просто, не рисуясь.
И мне становится грустно: Гарден уже четверокурсник, вместе учиться нам всего полтора года. Хотя о чем это я? Если у меня все получится, то после праздника Рассвета великой Ма я не вернусь в академию. Соннэя Близард тихо и незаметно исчезнет.
А в следующем учебном году в столичном университете среди десятков первокурсников-целителей появится эрдесса, которая постарается забыть, что некогда откликалась только на свое второе имя — Соннэя — и считалась простолюдинкой…
— Грустишь из-за графа с дружками? — участливо интересуется Эйнар. — Не переживай, они не будут болтать лишнего, Монтэм понял свою ошибку.
Некоторое время идем по этажу целителей в молчании. Настенные светильники горят через один. Тишину нарушают лишь наши гулкие шаги: в столь ранний час в ВАМП почти никого нет, даже преподаватели еще дома, пьют утренний чай.
Одна мысль не дает покоя: как Гарден понял, что я действительно сдавала экзамены без чьей-либо помощи? Не сумев одолеть любопытство, задаю вопрос вслух.
Гарден с улыбкой (он очень веселый парень, и этим напоминает моего брата) объясняет:
— Друг отца как-то упоминал твое имя в разговоре. Он долго находился под впечатлением от того, как одна адептка прошла вступительное собеседование и сдала экзамены с зачетами по семи предметам зимней сессии, притом отвечая без подготовки.
— Никакого чуда здесь нет.
Собеседование пройдет любой, у кого есть магический дар. Профильные предметы — основы анатомии, первую помощь, травоведение — я учила еще дома, что неудивительно с мамой-целительницей. Да я атлас человеческих костей рассматривала чаще, чем картинки в книге сказок! А когда подросла, больше бывала в бесплатной лечебнице, чем в гостях у сверстниц и в салонах столичных модниц… Этикет, история империи, история рас — предметы, которые могли бы вызвать трудности у подлинной Соннэи Близард, дочери старосты Яблоневки, забытой Создателем деревни, но не у меня. Единственный предмет, на котором могла споткнуться магичка, до определенного момента не ведающая, что такое физический труд, — это бытовая магия. Но и ее я успела подучить, пока готовили фальшивые документы.
