Ключ к счастью попаданки (СИ) - Светлана Машкина
— Уже и дедулечка! — ахнул Пекас. — Улька, ты когда успела слов-то столько узнать? Да ты моя ли внучка? Вдруг тебя в тот день ведьма подменила? — Твоя, твоя, — плаксиво сказала я. Нет, надо лучше себя контролировать, так и спалиться недолго — в прямом смысле слова. Решат, что меня подменили, и не раздумывая, бросят в костёр. — А коли моя, говори, как на духу — что ты любишь больше всего? Что я тебе с ярмарки да с торгов привозил? Пекас повернулся ко мне, ожидая ответа. Откуда мне знать? Как я могу помнить того, чего не видела? Память Ульны иногда подкидывала картинки из прошлого, но про сладости там ничего не было. Зато было много боли и обид. Девочка почти ни с кем не общалась, кроме Фени и Пекаса. Деревенские дети обзывали её ведьмачкой и сторонись, было несколько случаев, когда Улька убегала от града камней и ледяных снежков. Наученная горьким опытом, она старалась держаться подальше от чужих, не уходила далеко от дома и избегала людей. Конечно, она плохо говорила! С кем ей было разговаривать? Феня, считавшая Ульну виновницей своей бесплодности, девочку беседами не баловала. Пекас вообще не понимал, что от него надо что-то ещё, кроме заботы о пропитании и одежде, а потом — о приданом. Ульна подрастала, ровесники тоже выросли и поумнели. Травить её перестали, но обходили стороной. Кто знает, что на уме у молчаливой дурочки? Неожиданно заржала лошадь. Заволновалась, начала переступать с ноги на ногу и поворачивать голову, словно хотела о чём-то спросить Пекаса. — Что с ней? — испугалась я. — Волки? Пекас задумчиво хмыкнул. Подошёл к лошади, погладил её по упитанному боку, успокаивающе похлопал по холке. — Нет, не волки. Слышит или чует что. Что — не пойму. Лошадка замерла и опять шумно всхрапнула. Но теперь звук из леса я услышала тоже. Стон. Тихий, но явственный. Так не скрипят деревья и не шевелит листву ветер — в лесу кто-то стонал.
— Нашли мы чудес на свои головы, — вздохнул Пекас. Порылся в телеге, достал громоздкий тяжёлый фонарь. — За мной иди, — скомандовал он. Лес в этом месте оказался негустой. Красивые высокие стволы смотрели в небо, под ногами мягким ковром зеленела пушистая незнакомая растительность. Идти пришлось недалеко. Человек лежал на краю поляны. Судя по одежде — не из мужиков. Высокие сапоги обхватывали стройные длинные ноги. Красивая короткая куртка расшита вензелями и узорами. Человек лежал лицом вниз, прижимая колени к животу. — Давай-ка, Улька, помоги его повернуть. За плечи придерживай, дальше я сам. Вдвоём мы осторожно развернули незнакомца на спину. Я сняла с головы платок, немного вытерла кровь с лица. Оно не сильно пострадало, мелкие, хоть и глубокие царапины, вероятно, получились, когда человек упал на колючие кусты. Он опять застонал. Пекас приподнял фонарь, и я резко выдохнула. Ужас! Рана на животе, к которой мужчина прижимал обе руки, выглядела ужасно. — У, беда, беда, лихо-лишное, — с тоской сказал Пекас. — Господин это наш. Чего теперь делать, Улька, не знаю. Уйти бы от греха подальше да домой вернуться. Всё равно ведь помочь не можем. Но и бросить его в лесу нельзя. Зачем я, дурак старый, тебя послушал? Чего мне дома не сиделось? Я молча опустила пониже его руку с фонарём. Самое время причитать! Мои знания в медицине исключительно базовые, основанные на охране труда на производстве, но и без них понятно, что господина из леса надо увозить. — Деда, бери за плечи, я за ноги. Потащили в телегу. Удивительно, но мой уверенный тон подействовал на Пекаса, как приказ начальника на растерянного подчинённого. Дорога к телеге показалась мне значительно дольше, чем когда мы шли вперёд. Ну и тяжёлый же оказался господин! Никогда в жизни столько не поднимала, как бы самой теперь не слечь. Был, правда, один плюс — я неожиданно узнала, что в теле Ульны, а точнее, моём новом теле, скрыта немалая физическая сила. Вроде ножки тонкие и ручки-веточки, а раненого я волоку не хуже деда, хоть и пот струится за ворот грубой рубахи.
Уложили на телегу, накрыли от вечерней прохлады грубой холстиной — больше ничего не было. — Поехали в замок, — сказал Пекас. По такой дороге? Нет, трясти раненого сейчас точно нельзя, ему нужен покой и, конечно, врач. Начнём с первого. — Далеко до охотничьего домика? — Немного осталось. — Значит — туда. Привезём господина в тепло, один из нас с ним останется, а второй в замок, за лекарем, — решила я. — Ему за лекарем, нам — за верёвкой, — вздохнул Пекас. Почему за верёвкой? Я не стала выяснять, о чём говорит дед. Не до того сейчас, сейчас бы господина живым довести. Надеюсь, в домике есть хоть какие-то необходимые препараты. Должны, раз в нём собираются охотники.
Глава 14
Охотничий дом я оценила по достоинству — в таком смело жить можно. Теплый, просторный, с высокими потолками и несколькими окнами, украшенными ажурными деревянными ставнями. Аптечку нашла в большом сундуке. Горшочки с мазями и разными притирками, пучки сухой травы, чистые куски полотна. Ну, хоть что-то, не придётся перевязывать раненого чем попало. — Его надо раздеть. Дед, помоги! — Ты чего делаешь-то? Ты понимаешь, кого раздевать собралась? Господина и мужчину! Ты лекарь, что ли? — А здесь есть лекарь? Если мы сейчас ему не поможем, — кивнула на раненого, — он до приезда лекаря не доживёт. — Он и так не доживёт, — тяжело вздохнул Пекас. — Глянь, как господину досталось — с дыркой в животе никакой лекарь не поможет. Раненый застонал и на миг приоткрыл глаза. Осмысленный взгляд выражал столько муки и страданий, что я поняла — он нас слышал. — Улька, пошли уже, не трогай ты его. Ведь нас в его смерти обвинят. Скажут, что я напал, а ты помогала, иначе откуда бы нам на этом месте взяться.
В словах Пекаса
