Излечи от ненависти - Диана Лихарт
А меня затопила буря эмоций, и самая яркая — злость.
— Какая к чертям невеста?! — повысила голос, но тут же вернула себе самообладание. — Какая к чертям невеста, Костя? Я согласилась только подыграть роль твоей девушки.
— Это одно и тоже.
— Нет, приятель. Это совершенно разные вещи. Невеста — это уже статус, а ты знаешь, что я не планирую вообще вступать с кем-либо в брак.
— Ну, слушай, в этом ведь ничего такого нет. Дай мне всего месяц, а потом скажу, что ты меня бросила.
— Не вовремя благородство взыграло, — фыркнула, разворачиваясь и отходя к окну.
— Ката, умоляю! Не оставишь же ты единственного друга в беде, — умоляюще протянул Матвеев младший, но подходить ко мне побаивался.
— Если журналисты что-то пронюхают, я самолично тебя прибью! — зыркнула на Костю, а тот на радостях метнулся ко мне, и крепко стиснул в объятиях.
— Ох, Ката! Я обязан тебе по гроб жизни! — всё не мог нарадоваться, а мне уже кислорода становилось мало.
— Ещё чуть-чуть и ты меня задушить, — прохрипела, наконец-то оказываясь на свободе. — Знаешь, Костик. Я согласна с твоими родителями.
— В чём?
— Тебе бы и правда жениться. Может, серьёзней станешь.
Друг тут же недовольно насупился, смотря исподлобья.
— На тебе хоть завтра женюсь! — твёрдо и уверенно произнёс, но всё равно выглядело забавно.
— А давай! В первый же день стану богатой вдовой, — задорно ответила, а вот если сначала мужчина засветился от счастья, то потом смотрел настороженно.
— Вдовой?
— Конечно. Потому что же я тебя сразу прибью, Матвеев, — рыкнула, пригрозив пальцем.
— Понял. Никакой женитьбы, — кивнул, отходя чуть назад.
— Тебе бы перестать в ловеласа играть и найти нормальную девушку, — устало произнесла, беря мужчину под руку и чуть ли не таща в столовую обратно.
— Знаешь, как тяжело в наше время найти «такую».
— Главное желание, Костя. Же-ла-ни-е! — последнее чуть ли не пропела, на что Матвеев фыркнул.
— Я, как и ты. Хочу нагуляться вдоволь.
— А я не ты. Мне смысла нагуливаться «вдоволь» нет, потому что не собираюсь даже выходить замуж, обзаводиться вечно ноющими детьми-спиногрызами, ипотеками и прочей атрибутиками семейной жизни.
— А чего ты ко мне тогда пристала? Мне твоё видение на жизнь больше импонирует, — возмутился.
— Так скажи тогда родителям, что на самом деле хочешь. Взрослый ведь мальчик, давно самостоятельно зарабатываешь, ни от кого не зависишь.
— Ты не понимаешь, — лишь отмахнулся, более не смотря на меня.
— Нет, Матвеев. Это ты не понимаешь, что твоя жизнь — это только твоя жизнь, и она целиком и полностью лишь в твоих руках, — отчеканила, и, превозмогая желание уйти, зашла с милой улыбкой в столовую.
Десерт ела не охотно, скорее ложкой ковырялась, старалась держать милую улыбку, и на чьи-либо вопросы отвечала односложно. Взгляды Белорецкого настойчиво игнорировала. Когда ужин закончился, тётя Карина начала уговаривать остаться на ночь, но благо Костя вступился и пошёл меня провожать до машины. Шли молча, оба друг на друга дуясь. Когда я уже открыла дверь авто, Матвеев младший всё же подал голос.
— Прости. Был не прав, — пробурчал, словно нехотя.
Я лишь усмехнулась, упираясь в крышу машины, и смотря на друга.
— От меня извинений не жди. И по-хорошему, тебе бы прислушаться к моим словам. Я не враг тебе, и никогда им не была.
Хотела ещё наговорить многое, но из дома вышел Белорецкий, поправляя лацканы пальто и этак вальяжно спускающийся в лестницы, при этом взгляда от меня не отводил. Цепкого и недовольного.
— У меня завтра съёмки, не звони, — быстро попрощалась и запрыгнула в авто, блокируя двери.
С места сорвалась так, словно за мной черти гнались.
4 ГЛАВА
«Хвала чудодейственной мази!», — улыбалась, разглядывая на утро свои зажившие засосы.
Все наряды для съёмок обговаривались заранее, и сегодня должно было быть весьма открытое платье, и как-то не хотелось менять образ в последний момент и придумывать байку перед стилистами, причём весьма абсурдную. Но вот, сейчас я стояла в чёрном бархатном платье на тонких бретелях и весьма с откровенным вырезом на груди чуть ли не до пупка, ещё и на одной ноге шёл разрез до бедра. Изначально у меня должен был быть парик с длинными волосами, но когда продюсер второго солиста увидел мой новый образ, то был так ошеломлён, что от парика отказался, попросив лишь уложить мне волосы крупными локонами. Макияж вновь под стать мне: эффектные смоки айз и тёмныё губы. В целом, даже чем-то напоминала героев фильма Тима Бёртона.
Сегодня была фотосессия для обложки совместной песни и плюс для презентационных фото. Я — этакая стерва во плоти, держащая мужчин под каблуком, а Денис что-то вроде парня-одуванчика, влюбившегося в меня. Сначала он играл роль наивного и мягкого «ангела», а к концу нашего дуэта становился подобен мне, и я в него влюблялась. Поэтому у меня образы были однообразные, лишь наряды менялись, а вот Денису пару раз меняли образы полностью.
Удивительно, но сегодня даже успели управиться к восьми вечера. Денис пригласил меня отметить через три дня Хеллоуин в местном клубе с ним и его друзьями, отказываться не стала, сказав лишь, что приглашу ещё друга. Распрощавшись, уехала домой, с наслаждением представляя, как погружусь в пенную ванну и устрою себе вечер релакса под медленную музыку и бокал красного вина.
И ведь устроила. А чтобы курьеры всякие не отвлекали, отключила домофон и дверной звонок.
И вот, нежась в ароматной ванне, благоухающей дорогими маслами, под звуки релаксирующих мелодий, в интимной полутьме лишь освещённой большими свечами, расставленными по полу, удерживая в руке объёмный бокал на высокой тонкой ножке с дорогим вином, который периодически попивала, действительно отдыхала душой и телом, откинув все проблемы. Было так хорошо, что расслабилась, к сожалению, быстро и зря.
— Необычно, — раздался сбоку низкий баритон, а я от страха взбрыкнула ногами, выплёскивая часть алкоголя, практически с головой уходя под воду, тут же выныривая.
— Ты! — отплёвываясь от пены, злилась и недоумевала, как этот маньяк смог пробраться ко мне в квартиру.
— Если что, я звонил, — констатирует, не торопясь подходить.
Замер в дверном проёме, сложив руки на груди, и внимательно меня разглядывал. При этом он даже обувь уличную не удосужился разуть и пальто. Казалось, как зашёл ко мне, так первым делом пошёл на звуки музыки. Радовало, что пена скрывала моё тело, хотя стесняться было глупо, он и так всё видел, но перед ним хотелось облачиться в паранджу, закрыть доступ ко мне от него.
— Как ты попал в мою
