Юрист отверженных - Селина Катрин
Время. Надо тянуть его так долго, как только получится.
– У нас не так много времени, – словно эхом на мои мысли откликнулся Кекс, нервно облизал губы и пригладил волосы. – Но, думаю, даже если Системная Полиция выйдет на нас раньше, чем мы рассчитывали, с учётом количества заложников, мы даже немного ускоримся в достижении нашей цели.
«Заложников».
Вот и прозвучало это слово, которое сбросило маски. Если до сих пор я мог притворяться, что не замечаю очевидных вещей, то теперь уже преступники пошли на абордаж, и игнорировать их действия, пускай и без демонстрации оружия, откровенно глупо.
«Господа, давайте вы выдвинете требования и отпустите хотя бы женщин», – уже рвалось у меня с языка, но одна из цваргинь опередила. Оглушительно вскрикнув, она поднялась со своего места:
– Заложники? Заложники?! – Её голос звенел от напряжения и срывался на фальцет. – Да как вы посмели сюда явиться?! Да ещё и в каких-то обносках…
– Заткнись! Сама ты в обносках, снобка голубых кровей! – гаркнул Крот, и в чём-то он был прав.
Вся пятёрка смесков была вполне прилично одета, иначе бы их не пустили в это заведение. Да, никаких кричаще дорогих аксессуаров, муассанитовых запонок, платиновых булавок для галстуков и прочих атрибутов роскоши, но передо мной были далеко не нищие. Все полуцварги надели вполне приличные деловые брюки и рубашки. У Кекса даже блестел кожаный ремень с массивной пряжкой и гравировкой известного бренда. Не дизайнерский, не штучное производство и не на заказ, но натуральная кожа, которая стоит немалых кредитов.
Тем временем цваргиня продолжала истерить, переходя чуть ли не на ультразвук. Крот растерянно шагнул назад и с надеждой оглянулся на Кекса, явно не представляя, что делать с невротичкой. Из-за плачевной демографической ситуации** цваргини официально возведены в ранг «сокровище нации», и даже он не смог преступить годами выпестованное поклонение перед чистокровным женщинами расы. Главарь банды не растерялся, метнулся к крикунье и дал лёгкую, но отрезвляющую пощёчину.
От шока у аристократки пропал голос. Она выпучила огромные глазища и раззявила рот, как рыба, выброшенная штормом на берег. Её грудь часто-часто колыхалась в глубоком декольте, а муассанитовое колье на шее заметно подрагивало, от чего по потолку скакали неуместные сейчас солнечные зайчики.
– Ка-а-ак… – прошептала она потрясённо. – Вы до меня дотронулись… даже не спросили разрешения… а ведь вы всего-то…
К счастью, ей хватило ума не произносить слово «отказник». Ещё секунду она смотрела на хмурого полуцварга, а затем захлопнула рот и скуксилась на обитом шёлком кресле.
– Вот и замечательно. Теперь нам точно больше никто не помешает нормально разговаривать, – произнёс Кекс, чуть наморщившись. – Не люблю делать больно женщинам, но, похоже, некоторые совсем уже попутали берега.
Крикунья запоздало потёрла красноватую от пощёчины щёку. С её регенерацией и плотностью тканей удар не представлял собой физически серьёзного вреда, однако цваргиня впала в подобие транса.
– Итак, – тем временем по-деловому продолжил Кекс, – Защитник Отказников, мы пришли с предложением…
– Прошу прощения, называйте меня Мишель. Мне так привычнее.
Мужчина приподнял удивлённо брови:
– Вы правы. «Отказник» всё-таки весьма оскорбительное слово. Может быть, Юрист Отверженных? Так вас устроит?
– Мишель. Просто Мишель, – повторил я с нажимом и тут же ухватился за случай потянуть время и узнать о главаре банды побольше. – А вас как зовут?
Может, психологический приём подействует и он назовёт своё настоящее имя? Но уловка не удалась. Мужчина отрицательно покачал головой:
– Кекс, просто Кекс, не хочу называть своего имени.
– Ла-а-адно, – на этот раз протянул я. – Итак… господин Кекс, какое у вас предложение?
Полуцварг неожиданно издал короткий смешок.
– Ну какой я тебе «господин», мальчишка? Хотя, впрочем, оно и понятно, ты слишком уж привык служить чистокровным. «Господ» и «леди» придумали эти, – короткий кивок в сторону крикуньи, – чтобы ещё больше подчеркнуть разницу между нами.
Я мог бы поспорить, что обращение на Цварге устоявшееся, является данью вежливости и употребляется в равных пропорциях как к цваргам, так и к полуцваргам, но разве фанатиков можно в чём-то переубедить? И фамильярное «мальчишка» тоже не проскочило мимо ушей, другое дело, что и тут лучше помалкивать и не злить Кекса.
– Так вот, Мишель, ты просто фантастично провёл реформу, и от лица всех отверженных планеты я хочу принести тебе благодарность за то, что ты сделал.
«От лица всех отверженных».
Скромно, однако. Я кашлянул:
– Спасибо. Но, уверяю, для выражения благодарности заложники не нужны.
– Заложники? – Кекс так удивился, словно позабыл, что на нас смотрит минимум три десятка пар глаз. У нескольких мужчин потекли тонкие струйки крови. Швархи меня задери, как же они их удерживают?! И что с ними будет через пару часов? – Ах, это… Ну тут да, чтобы нас приняли серьёзно, без них, к сожалению, не обойтись.
– То есть все эти граждане здесь для того, чтобы я согласился на ваше предложение?
По тому, как заулыбались Лис и Крот, я понял, что на этот раз попал впросак. Впрочем, мне было всё равно. Одна часть сознания пыталась затянуть переговоры настолько, настолько это вообще возможно, а вторая отчаянно размышляла над тем, как помочь большинству гостей. Цваргини, хотя и выглядели испуганными, по крайней мере шевелись, а вот у их спутников уже почти у всех без исключения пошла кровь носом. То же случилось с хостес и одним из официантов, третий же, испепеляя яростным взглядом пятёрку и меня за компанию, активно пытался вытянуть запястья из связывающих пут.
«Это точно не газ, это что-то другое. Думай, Мишель, думай! – мысленно пнул сам себя. – Надо понять, как они контролируют большинство посетителей ресторана».
Голова раскалывалась. Пульс в висках стал звучать чаще.
– Разумеется, нет. – Кекс даже фыркнул. – Заложники нужны, чтобы правительство Цварга внимательно выслушало и приняло в кратчайшие сроки твоё предложение, Мишель.
– Что? – Я с усилием заставил себя вырваться из вязкого тумана мыслей и накатившей пульсирующей боли.
– Твоё предложение. АУЦ наконец-то принял закон об уравнивании в правах цваргов и полуцваргов перед лицом Планетарной Лаборатории. Но этого же мало! Мы столько сотен лет страдали от этих унизительных тестов, по которым нас отбраковывало государство и говорило, что мы не должны
