Вика Варлей - Вороны
Прозрачное черное покрывало упало на знакомый дуб, на такое гостеприимное место. Тихий монотонный звон раздавался над головой. Гардиния перебросила в другую руку шар… Вот она и дома. Быстро огляделась — никого. Привычно налила себе стакан воды, — где же Михас? Здесь ли он?
— Здесь, — раздалось за спиной.
Девушка бросилась ему на шею, поцеловала безжизненные глаза.
— Любимый! Мне так жаль…
Что тут скажешь? Она привлекла его голову к груди. Гулкие неровные удары его сердца трогали за живое. Но что она могла изменить? Михас отстранился, тяжело вздохнул и произнес:
— Я так за него боялся! Он всегда был таким доверчивым… Нельзя было отпускать его одного! Мы прилетели слишком поздно…
Если бы вороны умели плакать…
— Мать отправилась в дом сестры. Братья тоже. Отец на озере, — хочет побыть один.
— Что это за звон над дубом?
— Ты знаешь, что значит у людей плач? Это не плач, но прощание с ним… Сообщение остальным воронам о гибели одного из рода. У нас тоже есть траур.
— Траур? Как вороны соблюдают траур? Может, ты хочешь побыть один?
— Нет. Я рад, что ты пришла и что ты рядом. Траур по Алесу не помешает нам с тобой исполнить задуманное…
Глава 25
Оркас сильнее пришпорил коня, бросил унылый взор на зеленую долину, простиравшуюся перед ним, на пыльную дорогу и невеселые мысли опять роем жалящих пчел закружили над ним. Может, он ошибся? Лучше отступить? Нет. Унизительно… Всем на смех! Да… Невесело быть не удел. Выбрал себе невесту, которая и знать его не хочет! Ни единого намека на ласку, интерес в его сторону. Есть ли хоть малая надежда? Еще пару дней назад Гардиния щебетала словно птичка, а сегодня холодна, суха с ним, что лежалый ломоть хлеба. В глаза не смотрит, отворачивается, — хуже не придумаешь. Что у нее в груди — сердце иль ледышка? Он и не думал, что его так заденет за живое… Может, по характеру такая или ей он совсем не люб? Нет! Не может быть! Все девушки на выданье в их селе на него заглядываются, робеют или пытаются понравиться. Да и на гуляньях когда был — зазывные взоры селянок, смотрят на него и беспокойно теребят косу, — верный знак. Вот выберет себе другую и женится! Женится ей назло! Потом с молодой женой поедет мимо их села, уж он — то найдет причину, и чтоб прям мимо нее проехать с радостными песнями, смехом. Пусть потом локти кусает, что такого парня упустила! Вот уж он тогда посмеется!
Он натянул вожжи, пустил животное шагом — нужно перевести дух и ему и коню. Неужели он один из тех простаков, что из-за девки себе душу рвет? Полно! Он — мужчина, хозяин. Много и других прелестей вокруг, помимо девок. Его любимая дорога, простор, под ним верный конь…Он покрутил головой, задышал спокойнее… Но внутри все продолжало ныть от гнева и обиды. Вот, заноза! Что ж она все лицо то от него воротит? Внимание уделял, ласковые слова говорил, а она все как в первый день чурается! Знает, небось, что семнадцать лет, — пора замуж выходить. Чего горной козой скакать? От такого предложения отказывается! Да о чем она только думает? Не хочет же она век в девках просидеть? Да она просто дура! Не видит своей выгоды, не умеет ухватить птицу счастья за хвост. И скажите, зачем ему такая супруга? Ему смышленая нужна, с хитринкой. Из таких хорошие хозяйки выходят, жены, и мать его такая была. А иначе…. Неожиданная мысль заставила и его и коня остановиться, как вкопанного. А что если…. А что если у нее другой есть?! Так или не примете… Ноздри возмущенно затрепетали. Получается, дурак — он, а не она. Ищет причины в ней, в себе, а вот в чем настоящая причина то!!! А он тут всю голову свою несчастную сломал! А она просто по другому сохнет! Нет… Не может быть… Пустое… Мать бы сказала и да не было никого у них в гостях, — он, почитай, каждый день бывает. Застал бы нового ухажера в доме иль где неподалеку. Не тайком же она к нему бегает… Хотя, кто знает… Связалась, может, с проходимцем каким-нибудь. Честный то человек всегда с открытыми помыслами и целями в дом идет, а не по подворотням прячется.
Образ девушки, — ее тонкие черты, очи, из которых идет свет и ум, стали перед ним. Стон вырвался из груди, — его словно траву под корень сияние этих глаз режет и к ногам кладет. Он не может от нее отказаться. И никому ее не отдаст! Пусть остальные подвинутся. Есть ли соперник, или нет, — Гардиния будет с ним. Он — то своего точно не упустит!
Оркас пустил коня вновь в галоп. В голове у него зрел план…
Глава 26
— Гардиния! Гардиния! Ну, где ж опять эта стрекоза пропадает? Ээх…
Голос принадлежал Марии. Девушка откликнулась, с лукошком ягод выбралась из малинника.
— Скорее! Да скорее же! Жених приехал! Посмотри только что привез…
В доме на нее уставился уже не один десяток внимательных взглядов, — пол округи собралось поглазеть, только вот на что… Она непонимающе уставилась на мать. Оркас же подошел, улыбнулся. В его руках что-то блестело.
— Можно?
Она кивнула. Оркас надел ей на шею ожерелье и отступил. На мгновенье в комнате воцарилась тишина, затем пронесся шепот восхищения от такого подарка, изумленные возгласы.
Ожерелье из драгоценных камней сверкало, переливалось всеми цветами радуги на нежной бархатной коже. Завораживало. Гардиния подошла к зеркалу. До чего же красиво!
— Спасибо, Оркас, — потупила взор девушка.
— Угодил! Видно, сильна любовь у жениха, — улыбалась польщенная изумлением на лицах окружающих мать. — Царский подарок…
Со всех сторон тут же понеслось:
— Еще бы не царский…
— Да за эту вещицу можно все наше село купить вместе со всем скарбом…
— Да… Балует девку…
— Не жалеет ничего…
— Эх… а мой вот даже колечка золотого за всю жизнь не подарил… Хоть за других порадоваться…
Пелагея все более казалась довольной. Глаза горделиво поблескивали, словно у кошки, объевшейся сливок. Как Оркас смотрит на дочь! Неужто та ничего не замечает? Золотом к ее ногам сыплет, на все готов ради нее… Чего еще надо? Действительно, пора бы уж Гардинии сделать свой выбор. Сама побоится по неопытности своей, — так мать за нее подсуетится. Должна послушаться мать, — сейчас самое время соглашаться, ведь не будет же он вечно к ним ездит и такими подарками дарить. От добра добра не ищут… Она громко воскликнула:
— Ну, удивил! Спасибо и от меня, от матери за такую честь. Теперь ты всегда желанный гость в моем доме. Думаю, и за свадьбой дело не станет… Гардиния, что молчишь? Что как побледнела? Иль не люб тебе подарок жениха? Может, не хочешь его принять?
Вокруг раздались смешки и шутливые возгласы. Кто — то сказал, что если Гардиния не примет такой подарок, то найдется много желающих занять ее место. Оркасу последние слова пришлись явно по душе, но он постарался это скрыть, — его сосредоточенный взгляд зацепился за одну из картин. Пелагея жестко вставила, что ротозеев в их родне нет никогда и не было… Девушка испуганно посмотрела на присутствующих, покачнулась. Жгучие слова о свадьбе, счастливое лицо Оркаса, гордость матери, зависть соседей, — все закружилось, завертелось…
