Бастарды - Баса

— У нас в Арзонтовском интернате негласное правило имелось. Девушки которые не желали быть, как бы помягче выразиться, подстилками одевались вызывающе, отвратительно, омерзительно, страшно, чтобы отпугнуть потенциальных ухажеров. Понятна, мысль? — спросила белобрысая. Я кивнула болванчиком. — Ты из разряда тех, кто не прочь раздвинуть ноги перед мужиками?

В моей голове сотни извилин начали активно отбрасывать импульсы в мозг в едином порыве. Замкнуло. Импульсы приостановилось, и в голове сформировалось одно решение проблемы, которое настойчиво мигало. Я заулыбалась искренне и радушно обоим девушкам, не натянуто как прежде, а под накатом эмоций.

— Гениально, блондинка, — рухнула я на кровать, словно камень тяжелый в гладь воды. Пружина мебели противно заскрипела, но я не обратила внимание. — Гениально. Нет. Я такого не слышала. И вас первых кого в таком виде имела честь лицезреть. Это просто гениально.

Не могла успокоиться от счастья. Решение проблемы. Вот оно. Меня не узнают в шкуре Бастарда, если я изуродуюсь окончательно.

— Что тебя привело в такой восторг? — озадаченно спросила Маша.

— Девочки, вы должны мне помочь, — я преодолела за миг все расстояние до кроватей соседок и нагло уселась на ту, что напротив сидящей Машки находилась. Взяла руки брюнетки в свои, как будто мы старые знакомые или давние хорошие подруги, по-прежнему излучая радиацию радости. Уверена она опасна в таких дозах.

Брюнетка испугалась явного любвеобильного порыва, который мог ее снести, руки дернулись в моем захвате, но она передумала. Блондинка подошла поближе.

— Всегда обращайся, — услышала сверху. — Я Кристина, кстати, — протянула она руку для пожатия.

Блондинка, ты мне нравишься. И я довольно, предварительно освободив плененные конечности другой девушки, протянула ладонь.

— Аня, приятно познакомиться.

Так и началось мое маленькое приключение в стране Страда. Поправочка в объединенной стране Немии, почти без денег, с чужой фамилией и в логове вирусных Бастардов, который каждый второй мог быть чем-то заражен, а я с ними тут за руки здоровалась.

И сегодня тридцатого августа состоялись мои похороны. На церемонии прощания были самые близкие друзья и родственники, а я живая здоровая. Но самое главное отец меня спрятал от людей, которым мешала чем-то жить. Две попытки убийства могли быть совпадением, как пытались это преподнести. Но третьим совпадение быть не могло.

Моя жизнь кому-то встала боком. И отец дал то, что им так надо. Моя смерть. Анны Вильмонт больше нет.

Глава 5. «Большая семерка»

POV Сергей Вильмонт.

Из моего окна на двадцать пятом этаже высотки открывался шикарный вид на широкую реку, разделявшую центр города на два отдельных государства, ровно по середине. Двадцать мостов соединяли острова. По воде в летнюю пору передвигались круглосуточно водные суда: катера, лодки, яхты и промышленные грузовозы.

Сегодня солнце было особенно ярким, слепящим глаза, раздражающим. Я, прищурившись, закрыл жалюзи, чтобы ежесекундно не тереть веки, которые ощутимо горели и слезились. Плохо спал, работы много навалилось в связи с объединением Немии. Законы менялись, уточнялись один за другим, приходилось менять сложившуюся структуру поведения в бизнесе.

В особенности, сложно настроить работу с Хаски, они всегда были чересчур спесивы и горды, что не по их считали ниже своего достоинства идти на уступки. Но я тоже не собирался склонять голову.

Устало читал договор на сорок с лишним листов, один за другим изучая тщательно, каждое слово выверяя. А доверить документ никому другому не посмел бы, слишком важны пункты для всего государства.

— Сергей Андреевич, — женский тонкий голос отрапортовал на весь одинокий кабинет, в котором я располагался за столом. — На встречу пришли.

— Впускайте, — устало выдохнул.

Встал возле своего стола, скрестив руки под грудью, словно в защитном жесте или скорее демонстрируя натянувшийся костюм, четко удовлетворявший фигуре. Каштановые волосы покрылись легкой сединой, но за недостаток не считал и не скрывал.

Ежемесячная встреча семи участников ветви Гнетовцев проходила в первых числах месяца.

Листы договора аккуратно поправил согласно нумерации и отложил на край стола, чтобы продолжить по окончании встречи проверку на наличие неточностей.

После короткого стука в дверь прошла женщина — секретарь, которая ни один год работала под моим непосредственным контролем. Одета хорошо, со вкусом, стильно. Элегантная женщина уверенная в себе, и очень серьезная для своих тридцати семи лет. Вслед за ней прошли шесть мужчин, кто-то моложе, кто-то старше. Но их всех объединяло одно — они основа, ствол дерева, откуда произрастали ветви, и только благодаря им листва, плоды, цветы. На их плечи опиралась основная тяжесть ответственности, которую несли не одно поколение.

Более двух с половиной тысяч лет они, как атланты, держали неподъемный груз на шеи и плечах. Тяжелый, неудобный, и его порой хотелось скинуть и распрямиться, но нет. Каждое поколение исправно несло ответственность за развитие целой страны. За бесперебойное функционирование как внутри, так и за пределами целого государства с соседями по территории.

А теперь… спустя две с половиной тысячи лет они — семь человек должны поделить контроль со второй семеркой, с которой предпочитали видеться очень редко и только при крайней необходимости. Чтобы уточнить цены или выбить скидку или по вопросам террористический организаций, командующим на побережье Немии. В остальном верхушки Гнетовцев и Страдовцев вели бизнес на бумагах без физического контакта между лицами.

Вверх дном перевернулся мир. С ног на голову перевернулись основы бытия и теперь предстояло вновь выстроить новый мир, с более плотным кольцом взаимосвязи.

— Мои соболезнования, — тон голоса заставил очнуться от размышлений и подавать руку. — Сергей, ты не представляешь, как я тебе сочувствую.

Один из самых приближенных людей. Шмонт старший — учились еще в школе вместе. Протягивая руку, я следил чтобы лицо выдавало истинную скорбь родителя, потерявшего ребенка. Одно за одним навалилось, но другого выхода не было. Только так мог спасти дочь.

— Здравствуй, Иосиф, — нельзя улыбаться, только грусть и обязательно печаль.

Один за другим члены шестерки здоровались, подходя к моему столу.

— Мы все соболезнуем. Анечка была такая веселая девочка, — комментировал другой взрослый мужчина старше меня на пятнадцать лет. Пока не отходил от вопросов бизнеса, видимо не желал отдавать власть молодому сыну и чувствовать себя стариком, никчемным и ненужным.

— Принимаю ваши соболезнования, — я холодно прервал вдохновленные речи. — Пройдем-те за стол, — указал рукой на черный эмалированный стол, находящийся в кольце круглого дивана, мягкого и призывающегося окунуться в его нежности.

Мужчины переглянулись между собой, но не стали давить на больное место на открытую рану, возможно она кровоточила слишком сильно, а они имели не осторожность зацепить краешек и едва не сорвать запекшуюся кровь. Пусть, думают