Иви Берне - Проклятые кровью
— Сюрприз, — промурлыкала она ему в ухо, скользя по его футболке, вниз к его гладкому животу. Он измазал его воском.
— Вот блин.
Он засмеялся, немного неуверенно.
— Ты так хорошо это делаешь. Я знал, что это могла быть только ты, но все же, чуть не наделал в штаны.
Она продвигала свою руку вниз, к застежке его джинсов. Опасность возбуждала его. Так же, как и доминирование.
— Я думаю, ты почти кончил.
Повернувшись в ее руках, он ответил нетерпеливым поцелуем. Она разорвала его футболку над головой. Продолжая его целовать, она заставляла его пятиться к кушетке. Когда его нога ударилась о ее каркас, она его толкнула, и он упал на спину, подняв руки вверх, готовый для всего, чего бы она не пожелала.
— Майя не приходила утром, не так ли?
Он потряс головой.
Ну, хорошо. Она должна иметь двух любовников — от одного питаться, с другим трахаться. Если бы она пила от Кристиана столько, сколько ей бы хотелось, то его эрекция была бы не к черту. Если она сначала переспит с ним, то она может умереть от голода. Все, что она могла сделать, это быть целесообразной. Она расстегнула его ремень и разорвала его джинсы. Как хороший серфингист, Кристиан прошел подготовку в командос. Освобожденный, его член, оказался в ее руке.
— Как бы я хотел двигаться так же быстро, как ты, — сказал он.
— Сейчас мы все сделаем медленно.
Она распахнула свой широкий халат и со вздохом оседлала его. Она нуждалась в этом. Она не раздевала своих кормильцев, с той самой стычки с Михаилом на крыше.
— Алия, — прошептал он. — Ты чертовски… Я не могу сдерживаться…
— Ты сможешь.
Она взяла его за подбородок, так чтобы он смотрел ей в глаза.
Его веки затрепетали, и он повернул голову в сторону, оголяя горло, в инстинктивном подчинении. Наклонившись, она поцеловала нижнюю часть его челюсти.
Холодный, решительный голос прервал ее.
— Слезь с Хэпи Мила.
Она начала двигаться до того, как Михаил закончил свое первое слово, но это не имело значения. Холодные зубцы, обхватили ее сзади за шею, аромат озона заполнил ее ноздри, и она потеряла контроль над своим телом.
Следующее, что она осознала, что она на полу, и ее конечности жестко сжаты.
Он поймал ее.
Михаил надавил ей на горло пяткой своего ботинка.
— Убирайся сейчас же, Кристиан Райдер, — сказал он, его голос был, как у психопата. — Иди прямо на пляж и оставайся там. Если ты скажешь кому-нибудь, сделаешь хоть, что-нибудь, чтобы побеспокоить нас, я найду и убью тебя. Потом я полечу в Мэдисон и убью твоих родителей и сестру, Клэр, ее детей и их золотистого ретривера. Понял?
Алия молилась, чтобы Кристиан сделал так, как ему сказали. Ее кормильцы были связанны с ней, подписанием своего рода договора взаимного уважения, несколько хорошо высказанных угроз и доза принуждения. Фактически они должны были хранить тайну вампиров, и не болтать о ней ничего, что могло бы помочь ее врагам. В свою очередь, им хорошо платили за возможность иногда проливать немного их крови. Однако если они переступали черту, последствия были серьезными. Другой стороной монеты было то, что она многое делала, чтобы они находились в безопасности. Кристиан знал, что она хотела бы, чтобы он последовал указаниям Михаила. Она достаточно часто говорила им, чтобы они держались подальше от вампирских дел, любой ценой.
Кристиан убежал.
Михаил оседлал ее грудь.
Просто как во сне. Черт меня подери! В точности, как во сне.
Он схватил ее слабые, пассивные руки и поднял их над головой. Ее сердце изнутри ударилось о ребра и дыхание стало быстрым и частым. Чтобы предотвратить гипервентиляцию, она заставила себя оценить ситуацию. Начав с пальцев. Она могла ими шевелить, но они покалывали, как после сна. Шок быстро проходил.
— Что ты знаешь обо мне?
Несмотря на то, что они были нос к носу друг с другом, он кричал. Его руки сжимали ее запястья.
Обездвиженная. На нее кричали. Ее контролировали. Абсолютный ужас ситуации, мог бы повергнуть ее в панику. Вместо этого, она осмотрелась, скинула с себя оцепенение и наблюдала за всем с безопасного расстояния.
— Я вот все знаю о тебе. А ты не изучаешь своих врагов? Знаешь ли ты, что я делал, чтобы выжить, до того, как стал главой семьи? Я разрабатывал системы безопасности. Мирового класса. Одну из них, ты используешь, кстати.
Ох.
А это было, вообще — то, интересно. Кое-что, на чем можно сосредоточиться. Ее голова немного прочистилась, и она задавалась вопросом, почему он был так зол. Разве, по слухам, он был не Ледышкой?
— Так что, да, ты повержена. Твои люди внизу. Твои камеры прокручивают записанную пленку. Твой ассистент под принуждением и лжет для меня. Никто не придет, чтобы помочь тебе.
Михаил не мог знать, что она напугана. Она не могла даже оправиться от удивления. Собираясь с силами, она одарила его болезненно сладкой улыбкой.
— Я предполагаю, мы просто будем жить долго и счастливо.
— Что-то вроде того.
Его губы оскалились, обнажая клыки.
Никогда в жизни она не была жертвой. Ее уже предавали, избивали, заключали в тюрьму, бросали. Однажды она даже попадала под грузовик. Но никто и никогда не приближался к ней настолько, чтобы выпить кровь из ее сердца.
— Ты покойник.
Но он знал, что победил. Его веки опустились, поскольку он посмотрел на ее горло.
— Я был мертв в течение многих лет — и я устал от постоянного чувства голода.
Она отталкивала его, ее мускулы и кости кричали от напряжения, но у него было преимущество в весе и инерции. Горячая желчь поднималась к горлу.
Притянув к себе ее тело, он провел горячими губами от ключицы к уху. Это действительно произойдет. Сейчас.
Его зубы сжали ее, словно тиски, удлиняясь, причиняя боль и наконец, проникая сквозь ее кожу. Внутри нее все кричало. С тихим рычанием, он вонзился в ее плоть, делая ранку, достаточно широкую, перед тем как высосать. Ее кровь, следуя его зову, переливалась из ее тела, вызывая сильное головокружение.
Не было другого выхода, как терпеть. Она держалась, каждый мускул в ее теле был напряжен от усилия. Как бы она хотела бороться — она должна была бороться, чтобы оставаться при памяти — признание себя жертвой, только спровоцировало бы его. Он мог бы потерять контроль и полностью обескровить ее.
Она надеялась, что он мог почувствовать на вкус, как сильно она его ненавидела.
Сквозь звук его сосания, она слышала его эгоистичный, удовлетворенный стон. Его тело стало еще тяжелее, прижимая ее, пока он пил, как жадная свинья.
Она измеряла время глотками. На седьмом он прервал укус, задыхаясь, как водолаз, всплывший на воздух. Его зрачки стали огромными и рассеянными, как будто его ударили, чем-то тяжелым. Да, мной.
