Любовь и Гниль: Парень встретил девушку - Рейчел Хиггинсон

Могу ли я, наконец, обвинить в этом судьбу? Судьба? Великое создание, которое свело нас вместе — в нужное время и в нужном месте… так ли это?

Трудно было сказать. Но только потому, что невозможная жизнь, которой мы жили, сделала веру во что-то большее и мудрое, чем я, почти невозможной.

Если бы кто-нибудь задал мне тот же вопрос до того, как мир полетел в тартарары, тогда я, возможно, поверил бы в космические силы, сдвигающие земные плиты и выстраивающие звёзды, пока мы с Риган не оказались на пути друг друга.

Теперь я был меньше озабочен тем, что уготовила нам судьба, и гораздо более полон решимости извлечь максимум пользы из этой прекрасной перспективы.

Может быть, я больше не был духовным, но я определённо превратился в оппортуниста.

Риган была моей возможностью.

— Отсюда есть выход наружу? — спросила она меня сильным голосом.

Она даже не испугалась. Всё помещение дрожало и отзывалось эхом от ударов кулаков голодных Пожирателей, пытающихся проникнуть внутрь, чтобы съесть нас, и Риган была полна решимости только выбраться.

— В перспективе, — ответил я.

Я даже не мог притвориться таким же крутым, как она. Энергия и адреналин гудели в моей крови, полностью пробуждая меня и заставляя все мои инстинкты и чувства быть на пределе. Я чувствовал, что разрываюсь пополам, пытаясь следить за Пейдж и Риган.

Пейдж всегда будет моим главным приоритетом, но я не мог отрицать острого желания защитить Риган.

Я огляделся по сторонам, представил себе наш план побега и мысленно вообразил каждое будущее убийство. Ключом к выживанию и сохранению жизни тех, кого ты любишь, было всегда быть готовым.

Я был чёртовым бойскаутом, когда дело доходило до драки. Каждый в этой комнате доберётся до безопасного места.

В моей жизни не было иного выбора.

— Хорошо, тогда спасибо, — прошептала мне Риган, звуча довольно искренне.

Моя кровь похолодела, застыла в моих венах. Я наблюдал, как Нельсон и Вон наконец-то открыли дверь, но это было отстранёно, растеряно. Они начали работать с нашей системой шкивов, а я начал работать над анализом слов Риган.

— За что?

Я повернулся к ней, понимая, что она не пришла к тому же выводу, что и я о наших жизнях. Даже если бы нас никогда не связывало нечто большее, чем дружба, у нас определённо было совместное будущее. С этого дня и впредь.

— За всё.

Она пожала плечами и отвернулась.

Может быть, она была не такой храброй, как я думал. Может быть, она смирилась с тем, что это была безвыигрышная ситуация. Хотя она понятия не имела, с кем сейчас путешествует. Паркеры не верили в безвыигрышные ситуации. Мы забирали всё, при каждом удобном случае.

Хотя мне нужно было, чтобы она тоже в это поверила.

— Говоришь так, словно собираешься умереть, Риган, — рявкнул я немного резче, чем намеревался.

Но меня раздражало, что она мне не доверяла. Да, я знал, что веду себя неразумно. Но я ничего не мог с собой поделать. Тестостерон слился с адреналином, и превратил меня в суперсолдата, которым я должен был быть.

— У нас есть план побега. С вами всё будет в полном порядке.

Замешательство боролось с разочарованием, когда она пыталась не смеяться надо мной. Я хмуро посмотрел на неё, ожидая, что она объяснит.

— Я знаю, — а затем, поскольку я всё ещё не понимал, она вздохнула и дала понять, почему она благодарит меня, в основном прощаясь со мной. — Но мы направляемся на юг, а вы на север. Я просто хотела сказать вам спасибо перед тем, как мы расстанемся, и у меня больше не будет такой возможности. Я серьёзно, спасибо вам.

Я уставился на неё. Она всё ещё ничего не понимала. А потом я начал немного паниковать. Был ли я единственным, кто почувствовал эту связь между нами? Я чувствовал себя слитым с ней, пойманным на крючок леской из титановой стали, которая никогда не отпустит меня. Как она могла просто не предположить, что с этого момента наши жизни переплелись друг с другом?

Мои братья начали спускать людей через лифт, следуя нашему плану побега, и на мгновение отвлекли внимание Риган от меня. Я воспользовался возможностью, чтобы сделать шаг вперёд и, наклонившись, сказал ей прямо на ухо:

— Хорошо, Риган, — тихо сказал я.

Она вздрогнула, услышав мой голос у своего уха, и я понял, что в тот момент я был не единственным, кто это почувствовал. Между нами было что-то реальное, что-то осязаемое и заслуживающее изучения.

— Я понимаю, что такое независимость, но ты не пойдёшь на юг, пока мы не уберёмся отсюда к чёртовой матери и не окажемся в безопасности. Держись прямо за мной, поняла?

Она резко повернула голову и уставилась на меня с душой, полной ярости.

— Милое предложение, но я сама могу о себе позаботиться

— Я и не говорил, что не можешь, — признался я.

И я знал, что она может. Но дело было не в этом.

— Держись позади меня, поняла?

— Если это поможет тебе почувствовать себя мужчиной, — вздохнула она, звуча совершенно раздражённой мной.

Я подавил улыбку.

— А о походе на юг мы поговорим позже.

Она открыла рот, чтобы поспорить со мной, что-то бормоча и, казалась, совершенно выбитой из колеи. На этот раз я улыбнулся по-настоящему, не в силах что-то с собой сделать. Я подтолкнул её вперёд, и она проползла через пространство лифта без колебаний или дальнейших подсказок.

Я позволил ей привыкнуть, и когда она не смогла принять удобное положение, чтобы пристегнуться, я лёг на живот и схватил её за задницу, чтобы помочь ей успокоиться. В любой другой ситуации я бы воспользовался этим моментом и выяснил, как далеко она позволит мне зайти. Но сейчас была ситуация «жизнь или смерть», выживание или пища для Пожирателей. Всё делалось клинически, методично, необходимо для нашего побега.

Хотя удивлённый писк, который она издала, когда я прикоснулся к ней, привёл в замешательство мою решимость.

— Какого чёрта? — зарычала она на меня.

— Вот, — я напрягся под её весом и защёлкнул карабины на месте, — так.

Теперь её поддерживала верёвка, хотя это был не самый удобный способ передвижения. Но он был рабочим. Это единственное, что имело значение.

Я скользнул под лифт, который завис над достаточно большим пространством, чтобы протиснуться под ним, и тоже пристегнулся. Мы бы спустились вниз вместе. С этого момента мы всегда будем делать что-то вместе, чтобы выжить. И на этот раз я не был навязчивым