Узник зеркала (СИ) - Delicious
Хотя больше всего сейчас ей хотелось убежать, Оливия постаралась взять себя в руки. Нельзя позволить эмоциям снова возобладать над ней — иначе опять придется пожалеть о собственной несдержанности. Надо мыслить хладнокровно, увещевала себя она. Я пришла сюда с определенной целью и не уйду, пока ее не добьюсь.
Сделав два больших глотка из бокала, она подошла к графу. Он медленно обернулся. На его лице все то же невозмутимое выражение — как же оно ей опостылело. Вино придало Оливии мужества.
— Я обещаю быть с вами предельно откровенной, — она старалась звучать убедительно. — Отныне и навсегда. Говорить только правду, даже если она будет неприятной. Но взамен и вы пообещайте ничего от меня не утаивать. Расскажите мне, — она требовательно коснулась его рукава. — Расскажите прямо сейчас, что гложет вас, граф. Кто вы такой? Почему пять лет назад уволили всех слуг?
И вот — снова молчание. Их разделяет полшага, но кажется, это непреодолимые полшага. Слышно только прерывистое дыхание Оливии — из ее рта вылетают облачка пара, хотя огонь в камине еще не погас.
— Тебе холодно, дорогая, — наконец сказал Колдблад. — Отправляйся в постель, ты дрожишь. И лжешь, когда обещаешь мне быть откровенной. Я не виню тебя за это, мне не стоило торопить события. Спасибо за вечер и доброй ночи, — он легко поцеловал ее в губы и, сцепив руки за спиной, отступил назад, позволяя уйти.
Оливия сделала шаг в сторону. «Уходи, уходи сейчас», — шептал ей внутренний голос, но она все медлила. Сражение проиграно — значит ли это, что проиграна война? Такой красивой, как сегодня, ей уже никогда не быть — возможно, есть смысл цепляться за последнюю соломинку. Ей нужно заставить его чувствовать, необходимо, чтобы он вышел из берегов, чтобы дал слабину и позволил ей захватить власть над ним. Эта навязчивая идея не покидала ее весь день и весь вечер. Да и на самом деле, все пребывание в Колдфилде. Я хочу, чтобы он любил меня, — эта мысль преследовала. Отчаянный каприз девочки, чьи желания всегда сбывались. Он не мог быть к ней равнодушным. Не имел права.
— Мне, действительно, холодно, — прошептала она. — Действительно, стоит отправиться в постель. Там я смогу стать более откровенной, — она обняла его за шею. — Я думаю, нам не стоит торопить события в смысле окончания этого вечера. Я думаю, вечер может получить шанс на продолжение.
И закрыв глаза, Оливия приникла к его губам, но Колдблад, отстранившись, перехватил ее руки и снял с себя:
— Я говорил, что мне нужно твое сердце, а не твое тело. По крайней мере, не сейчас и не в той последовательности.
— Как ты смеешь?.. — оскорбленно выдохнула она, зашипев, как кошка, которой наступили на хвост.
Колдблад нагнулся к ее уху и прошептал:
— То, чего ты хочешь добиться, ты не получишь, а в содеянном горько раскаешься. А это помешает тебе полюбить меня. Спокойной ночи, Оливия. Тебе, правда, пора спать.
Трепеща от обиды и негодования, она с гордо поднятой головой вышла из комнаты и только за порогом дала волю слезам. Никогда еще она не чувствовала себя такой униженной и жалкой, никогда еще собственное бессилие не давало о себе знать столь явно.
Вслед ей раздалась музыка: это Колдблад сел за рояль. В бойких отрывистых синкопах Оливии почудилась издевка. Она зажала руками уши и кинулась в свою комнату.
Там она остановилась перед напольным зеркалом и с ненавистью уставилась на собственное отражение. На что ей эта красота, если от нее никакого толку?! Граф непроницаем к ее чарам, его ничто не тронет за живое. Внезапно, нахмурившись, Оливия сделала шаг вперед, встав почти вплотную к зеркалу. Ее губы были синие, как губы покойника. Она осторожно поднесла палец ко рту — и недоверчиво убрала его. Ее губы покрывал тонкий слой инея.
========== Глава 6 ==========
Малая гостиная была не предназначена для приема гостей. Из мягкой мебели в ней стояла всего одна тахта, банкетка для рояля, непригодная для того, чтобы предложить кому-то сесть, и громоздкое глубокое кресло, в котором всякий кроме хозяина ощущал себя неуютно. Но своих первых за многие годы визитеров Колдблад приказал провести именно сюда, чувствуя, что то ли из-за ограниченного пространства, то ли благодаря близости к роялю, это место придавало ему энергии и твердости, столь необходимых для ведения переговоров.
Минуты жарких споров и увещеваний прошли, и сейчас хозяин, пренебрегая правилами хорошего тона, стоял у окна спиной к трем своим гостям. Статная молодая женщина с длинной, искусно плетеной косой стояла сердито скрестив на груди руки. Золотоволосый мальчик, ровесник Себастьяна, играл на ковре в кубики, а пожилая женщина в мешковатых цветастых одеждах, сидя на тахте, самозабвенно вязала, вслух считая петли. С ее стороны доносилось убаюкивающее бормотание.
— Если это все, из-за чего ты нас позвал, то больше нам здесь делать нечего, — отрезала молодая женщина с косой.
— Четыре… Успокойся, Крессентия, не то снова… пять… выйдешь из берегов, — проворчала пожилая женщина, не поднимая глаз от пряжи.
— Едва ли люди бы любили тебя так сильно, будь им известно, с какой легкостью ты готова вынести чужой душе приговор, — спокойно произнес Колдблад, не отворачиваясь от окна, будто бы его нисколько не занимало происходящее в комнате.
Крессентия шумно выдохнула, стиснув пальцы в кулаки:
— Я?! Это я-то? Уж кто бы говорил, гнусный убийца!
— Я лишь выполняю свою долг.
— Какой ценой, Финнеган?! — возмущенно возвела к потолку ладони девушка.
— Той, которую небходимо заплатить для восстановления равновесия, — невозмутимо ответил хозяин.
— Это решение вне твоих полномочий, — отрезала она. — Или ты забыл, кто ты?! В таком случае, позволь тебе напомнить, пока ты совсем не заигрался в Бога…
— Я с тобой не согласен. Это решение как раз внутри моих полномочий.
— Да неужели?! Мы оба знаем, кто думал точно так же и чем это закончилось.
— Ну-ну, дорогие, не нужно ссориться, — ласково одернула их пожилая дама, точно нашкодивших детей. Она отложила пряжу, строго смотря на спорщиков из-под очков-половинок. — Я думаю, что в произошедшем есть промысел судьбы. Но Финнеган, ты должен понимать, что вряд ли Себастьяну удастся избежать зова крови.
— Что ты хочешь сказать, Аурелия? — насторожился граф.
— Колдблады всегда принадлежали северу, — пожала плечами вязальщица. — Или как Ледяные, или как Хранители, третьего не дано.
— Хранитель может быть только один, — тихо напомнил
