Легенда Сумеречного моря - Ирина Александровна Матлак
Кончики пальцев, которые изначально покалывало, постепенно стали неметь, а вскоре я перестала чувствовать кисти рук целиком. Дыхание сбивалось, сил уходило слишком много, но я впилась в барьер с упорством пиявки, только не забирала «кровь», а отдавала, намеренная вливать ее столько, сколько потребуется.
Перед глазами мельтешили неясные силуэты, в которых чудились очертания злобных лиц. Потерянные души продолжали ударяться о барьер, отлетать назад и нападать с новыми силами. Я не следила за остальными ловцами, больше не смотрела на Эртана, и даже не знала, сколько сейчас в барьере прорех. Сконцентрировалась лишь на отдаче силы, от всего сердца желая, чтобы мы сумели дать отпор.
В тот момент, когда балансирование на грани сознательного и бессознательного стало особенно опасным, мне внезапно полегчало. Вобрав достаточно силы, барьер напитался, как никогда, и прорехи в нем не только начали быстро затягиваться, но и больше не появлялись. Постепенно напор душ спадал и, в конце концов, они рассеялись, разлетевшись по всему Сумеречному морю, точно отозванные проигравшим кукловодом.
Мне было откровенно нехорошо. Несмотря на решимость ни за что не показывать слабости, я отчетливо это понимала. Впрочем, адмирал Рей всегда умел читать меня как открытую книгу, вот и теперь мое состояние незамеченным не осталось. Келпи, действуя без моего распоряжения, сама подвезла меня к Эртану и, пригнувшись, легонько взбрыкнула, призывая пересесть на морского волка. Я бы даже удивилась такому поведению своей морской лошадки, если бы еще была на это способна. Меня мутило, к горлу подступала противная тошнота, и подрагивали руки.
Буквально передав меня Эртану, Тень, видимо, посчитала свою миссию выполненной и, негромко заржав, побежала в сторону Морского корпуса, едва касаясь копытами волн.
На морском волке я сидела не в первый раз, но на таком большом морском волке, притом обнятая сзади самим адмиралом королевского флота – впервые. Казалось бы, что еще могло случиться после только что пережитого, способное поразить и вызвать сильные эмоции?
Могло. И случилось.
Эртан негромко произнес что-то на кратфаге, и волк, резко сорвавшись с места, помчался вперед – по гребням волн, выбивая из-под тяжелых лап соленые брызги. Мы неслись вдоль барьера, практически касаясь его, и он – живой, наполненный силой, сейчас делился ею с нами… со мной. Отдавал часть «крови» обратно, благодаря и возвращая долг. Это было поразительно. Никогда не испытывала ничего даже отдаленно на это похожего. От барьера отделялись голубоватые переливающиеся ручейки, которые тянулись к нам, мягко касались и впитываясь в кожу, восполняли опустошенный резерв.
И я понимала, что нет ничего прекраснее этого – момента, когда ты чувствуешь частью себя чего-то большого, великолепного, где сосредоточена энергия, отданная теми, кто близок тебе по духу. И нет ничего прекраснее Сумеречья – моей малой Родины, этого сурового морского края, где зимы – холодные и длинные, а лето бывает коротким, но таким долгожданным и потому – особенно прекрасным. Где море темное и непокорное, не знающее смирения, бывающее безжалостным, но умеющее сострадать. Я чувствовала все это, осознавала, ощущала сидящего позади, держащего меня в объятиях Эртана, и в этот момент нас связывало нечто большее, чем симпатия, соединяющая двух людей.
Когда-то он сказал мне, что его привлекает горящий внутри меня свет. Я никогда не имела высокой самооценки, но сейчас действительно чувствовала внутри себя нечто чистое и светлое, струящееся по венам и наполняющее душу. То же самое наполняло Эртана, и не нужны были никакие слова, никакие жесты и глупые объяснения. Потому что во время этой водной гонки говорили наши связанные между собой души.
Что общего может быть у адмирала королевского флота и девчонки из Слезных трущоб? – когда-то я задавалась этим вопросом, но теперь он окончательно отпал.
Ничто не имеет значения, если одна родная душа находит другую.
Когда мы развернулись, чтобы возвращаться к «Эстрелии», я вновь была полна сил, словно и не происходило стычки с потерянными душами. Меня переполняло такое тепло и энергия, что я боялась их расплескать. А еще отчего-то хотелось плакать… от счастья, наверное. Так странно, учитывая, нынешнее положение… но чем сильнее сгущаются сумерки, тем заметнее в них редко вспыхивающие искры.
А еще, пока морской волк нес нас обратно к «Эстрелии», я замечала, как ловцы многих отрядов смотрят на нас. В темноте их взглядов было не разобрать, да мне и не хотелось – слишком хорошо сейчас было, чтобы позволить чему-либо омрачить мою радость. И все же взгляд невольно зацепился за корабль, на котором находился мой отряд. Это был не «Летящий», который все еще находился на починке, а другой – незнакомый. Зато лица на нем были знакомыми. Я заметила смотрящего на меня Косичку, которому едва заметно улыбнулась, поскольку ему было известно о моей темной магии уже давно, и он не стал меня за нее ненавидеть. Увидела Агиру и Аргара, взгляды которых не сумела разобрать. Еще отметила капитана Вагхана и стоящую подле него Сильвию Уилград… на их лицах читались холод и отчуждение.
Я отвела глаза и стиснула пальцами жесткую шерсть морского волка, а Эртан, почувствовав перемену в моих эмоциях, обнял меня еще крепче.
Глава 5
Несмотря на то, что чувствовала я себя значительно лучше, если не сказать – пребывала в полном порядке, Эртан настоял, чтобы я хотя бы полчаса отдохнула в каюте. Меня хватило минут на пятнадцать, не больше, поскольку на палубе явно происходило что-то интересное. На борту «Эстрелии» собрались все капитаны, и я подозревала, что Эртан отправил меня вниз не только потому, что мне якобы требовался отдых, но и чтобы оградить от возможных неприятных высказываний в мой адрес.
На палубу я поднималась тихо и крадучись. Быть замеченной сейчас не хотела, а вот послушать, о чем они говорят стоило.
– Почему вы прибыли так поздно? – в голосе адмирала
