Землянка для Лекса - Ив Лангле
— Не останавливайся, — выдохнула она. Но он сделал это, вытащив пальцы из ее влажного лона. Она взвыла и прижалась к нему, ее страсть была прекрасна для созерцания.
Возясь с пуговицей на брюках, он высвободил свою эрекцию, ее твердая длина выскочила наружу и ударила по ее влагалищу.
Майя вскрикнула и завертела бедрами. Он надежно обнял ее за талию, а другой рукой направил себя в нее.
Он почти пришел в соприкосновение. Влажный, тугой и, о, такой горячий, ее канал плотно обхватил его ствол. Клянусь серебристыми лунами, она идеально подходила ему.
Положив обе руки прямо под ее ягодицы, он двигал ее взад-вперед на своем члене. Она захныкала, ее голова запрокинулась, когда она извивалась под ним в диком самозабвении. Он завладел ее губами, его бедра задвигались быстрее, скорость, которую она приветствовала, напрягая мышцы.
Когда она выкрикнула его имя, и ее киска запульсировала вокруг его стержня, Лекс больше не мог сдерживаться. Он излил себя в нее, впиваясь пальцами в ее пухлые ягодицы.
Измученный, он, спотыкаясь, все еще держа ее, добрался до дивана, где рухнул с ней на колени. Она прижалась к его груди, и Лекс погладил ее по волосам.
Грусть окрасила этот момент, потому что каким бы чудесным и сокрушительным ни был момент, который они только что разделили, Лексу все равно придется выполнить свой проклятый долг.
— Я бы хотел, чтобы они выбрали тебя моей парой, — прошептал он ей в волосы, мокрые слезы, пропитавшие его рубашку, заставили его разозлиться на традицию, которой не так давно он так дорожил.
Как мог Оракул сделать такой неправильный выбор? И почему я не могу хоть раз в жизни забыть о протоколе и следовать тому, что я считаю правильным?
Глава 8
Майя не смогла сдержать слез — глупые девчачьи эмоции. Однако она просто не понимала. Если он хотел ее, тогда почему он не мог заполучить ее?
— Разве тебе самому не позволено решать, с кем ты хочешь провести свою жизнь?
Он продолжал гладить ее волосы и вздохнул.
— Думаю, это может показаться странным обществу, которое не имеет дела с организованными связями. Но есть причина для того, как мы все делаем. Хочешь я проведу урок нашей истории, чтобы лучше понять?
— Por favor, — сказала она, нуждаясь в объяснении, почему, даже при сильной связи между ними, он не мог нарушить традицию.
— Планета, с которой я родом, называется Ксаанда. Она больше вашей планеты, с двумя солнцами и тремя лунами. Мы уже довольно давно путешествуем по космосу, и наши исследования привели нас к контакту с планетой существ, которые думали покорить нас. Они выпустили смертельный вирус в наш мир, который убил почти всех наших женщин, а некоторые из тех, кто выжил, оказались бесплодными. Наша численность резко сократилась, особенно после того, как мы отомстили, наша раса шла к верному вымиранию, потому что у нас не осталось достаточного количества женщин для спаривания, не говоря уже о насилии и драках, которые продолжались из-за того, кто будет размножаться с выжившими. — Майя слушала с ужасом и восхищением. Идея убийства в таких масштабах потрясла ее, и все же, посмотрите на Лекса. На каждом дюйме его тела было написано «воин».
Лекс продолжил.
— Оракул, самое мудрое существо во вселенной, по крайней мере, мы так считаем, сделала заявление. Она утверждала, что духи наших ушедших членов клана предложили помочь нам восстановить наше общество, отправившись в галактику и найдя нам подходящих инопланетных партнеров. Пары, которых они выберут, будут идеально подходить по темпераменту и физической форме, чтобы обеспечить успешное спаривание и, в свою очередь, продолжение рода нашего вида.
— Но как они могли знать, понравится ли тебе та, кого они выбрали? Полюбишь ли ты ее? — перебила она.
— Любовь? — Лекс казался озадаченным. — Я слышал об этом термине, который переводится как очень сильная привязанность к одному человеку. Но в моем мире привязанность не имеет ничего общего с любовью. Самцы и самки спариваются, чтобы размножаться и обеспечивать наше общество здоровыми ксамианами.
— Тогда ты не знаешь, чего ты лишаешься, — пробормотала она.
Громче она сказала:
— Значит, ты позволяешь какому-то давно умершему призраку решать, с кем тебе провести свою жизнь?
— Да.
— А что, если ты возненавидишь этого человека или она возненавидит тебя?
Лекс ответил не сразу.
— Я не знаю. Я никогда раньше не слышал, чтобы такое происходило. Я знаю, что иногда инопланетянка, выбранная для связи, будет бороться со своей судьбой, но в конце концов, как только рождается первый ребенок, все они, кажется, приходят в себя.
Он говорил о женитьбе на ком-то так… холодно. Ее потрясло, что они доверили свое будущее и счастье чужому, пусть даже призрачному, существу. Майе это не понравилось. Конечно, это могло быть связано с тем фактом, что выбрали не ее. Она любила Лекса и…
Боже мой. Когда это случилось? В этом не было никакого смысла. Он не хотел ее. Она едва знала его, но, несмотря на это, Майя не могла представить себе жизни без него. И все же она собиралась помочь ему заполучить другую женщину.
— Значит, даже если ты не уверен в выборе оракула, ты подчинишься?
Он повернул ее на коленях лицом к себе, его пальцы гладили слезы, которые текли по ее щекам. Он легко поцеловал ее.
— Это мой народ, Майя. То, что я чувствую с тобой… Я не могу описать, что это такое, но мой долг должен быть на первом месте. Мне так жаль. Если бы у меня был другой выбор…
Майя больше не могла слушать, ее сердце разрывалось.
— Мне нужно в душ. — Она оставила его сидеть с удрученным видом и закрылась в ванной, не сдерживая слез. Горячая вода не стерла ее несчастья.
Как я могу просить его предать свой народ? Поступиться своей честью? Он пытается быть благородным, черта, которую в нынешнее время больше не увидишь. Я должна уважать это, даже если мне это не нравится.
Мысль о том, что ей предстояло делать дальше, не делала ее счастливой. Но была одна вещь, которую она могла сделать для себя, прежде чем преподнести любимого инопланетянина на блюдечке другой женщине.
Возвращаясь в гостиную, где все еще сидел Лекс, она издала тихий звук. Когда он повернулся, чтобы посмотреть, она уронила полотенце и сказала:
— Я знаю, что ты должен выполнить свой долг перед своим народом, но, пожалуйста, займись со мной любовью в последний раз.
* * *
От ее
