Их любимая кукла (СИ) - Адлер Алекса

− Ничего. Прос-сто смотри мне в глаза. И не с-с-сопротивляйся тому, что буду делать я, − змей старший подползает ближе и теперь я почти зажата между ними двумя. Голая. Да и они тоже. Видимо так спешили меня изловить, что даже одеться не подумали.

Глубоко вздохнув для храбрости, я поднимаю глаза на Са-арда, позволяя ему поймать мой взгляд.

Он берёт моё лицо в ладони, фиксируя, не позволяя больше двигаться. И склоняется совсем близко. Настолько, что у меня возникает чувство, будто я тону в серебряных омутах его нечеловеческих глаз. Чёрный вертикальный зрачок начинает казаться вратами в бездну. И я падаю туда, полностью теряя ориентацию во времени и в пространстве.

− Покаж-ши мне, малыш-ш-шка. Я хочу увидеть вс-с-сё, − шелестит в моей голове вкрадчивый гипнотизирующий голос.

Всё? Зачем ему всё?

Но я уже не могу сопротивляться. Да и не должна, ведь так? Память взрывается калейдоскопом воспоминаний и картинок.

Пусть смотрит. Нет в моей голове ничего такого, за что стоило бы отдать жизнь.

Не знаю, как долго это длится. В какой-то момент я просто снова начинаю воспринимать окружающее. Своё вялое немощное состояние. И близость двух нагов. Один из которых по-прежнему удерживает моё тело в капкане своих рук. А второй с каким-то новым интересом рассматривает меня. Словно сравнивая.

− Ты не с-с-соврала, земная девочка Ж-шеня, − неожиданно гладит он моё лицо большими пальцами. – И не будеш-шь утилизирована, как я и обеш-щал. Мы оставляем тебя с-с-себе.

− Что? – моргаю в полном недоумении.

− Ты ус-с-слышала. С-с-сейчас брат отнесёт тебя в регенерационную капс-с-сулу. Там твоя рука во-с-становится. А потом мы поговорим, − не терпящим возражений тоном сообщает Са-ард, отстраняясь.

И прежде чем я успеваю осознать всё услышанное, Шоа-дар уже подхватывает меня под колени, чтобы взять на руки. И с крайне довольным видом тащит куда-то прочь. Видимо, в ту самую капсулу, которая восстановит мне руку.

Глава 8

Медотсек вместе с той самой регенерационной капсулой, оказывается, находится в том же коридоре, по которому я убегала от нагов. Практически рядом с той самой дверью, которую я заклинила, а мои преследователи раскурочили, чтобы до меня добраться.

Не знаю, чем они её вскрыли, но выглядит всё так, будто проход просто-напросто прорезали чем-то. И теперь в двери зияет оплавленная дыра. Вряд ли такое можно легко починить во время полёта.

От одного взгляда на столь печальное зрелище я невольно виновато втягиваю голову в плечи. Сомневаюсь, что хвостатые спустят мне порчу их корабля. Боюсь, возмездия не миновать.

Но Шоа-дар, не останавливаясь, отдаёт голосовую команду и на стене вспыхивает ранее незамеченная мною панель. И тут же открывается дверь, похожая на ту, что вела в «прачечную». Но по сравнению с той комнатушкой это помещение в несколько раз просторней. Мой настороженный взгляд пробегается по белым стенам, панелям, мерцающим голубыми огоньками, каким-то странным приспособлениям, и останавливается на огромной, длиной широкой штуке, которая наверняка и является регенерационной капсулой.

Она занимает большую часть комнаты, похожа на странную пластиковую койку с купольной полупрозрачной крышкой, и явно рассчитана на нагов, судя по высоте и размерам. Хотя, наверное, даже в такой махине вытянуться в свой полный рост, точнее длину, у них всё равно не получится. Слишком уж хвосты длинные − их наверняка приходится как-то сворачивать.

Пока я ломаю голову над тем, какой всё-таки длины у нагов их хвосты, один из них уверенно подносит моё вялое, почти обездвиженное тельце к капсуле и с помощью голосовой команды заставляет крышку бесшумно подняться. А потом аккуратно укладывает меня на прохладную лежанку.

− Ляг ровно, руки вытяни вдоль тела, − велит довольно мягко. И сам принимается укладывать мою травмированную конечность так, как надо.

А потом выпрямляется и окидывает меня внимательным взглядом. Заинтересованным, откровенно оценивающим. Таким… истинно мужским. Словно представляет, что со мной ещё можно сделать, кроме того, что уже удалось. А я даже прикрыться не могу.

Не знаю, что он мне вколол, но онемение во всём теле становится только ощутимей. Это, конечно, избавляет меня от боли. Но и защититься я теперь никак не смогу.

− Значит… это тело выглядит так ж-ше, как твоё настояш-щее? – спрашивает, проводя тыльной стороной ладони по моему плечу.

− Не уверена насчёт тела, − отвечаю осторожно. От его прикосновения почему-то опять сбивается дыхание. Неужели эти запрограммированные реакции вообще нельзя контролировать? Даже в столь плачевном состоянии мне до дрожи приятны его прикосновения. − Своего отражения в полный рост я не видела. Но и каких-то явных отличий не заметила. Лицо действительно выглядит, как моё, только накрашенное. А вот волосы другие.

− Да? И какие ж-ше они у тебя? – склоняет наг голову набок.

− Тёмные и кудрявые, − признаюсь, невольно облизав пересохшие губы.

− Хм, − выдаёт змей задумчиво. Чёрные зрачки в серебристых глазах хищно сужаются.

− Я много думала… мне кажется, я не умерла на самом деле, − бормочу, смущаясь от столь пристального мужского внимания. – Возможно, моё тело сейчас находится в коме. А сознание вот отделилось как-то и сюда попало. Но я очень хочу найти способ вернуться в себя настоящую, вернуть свою настоящую жизнь. Помогите мне, пожалуйста. Это ведь и вам выгодно. Тогда у вас снова будет нормальная… кукла Эйш-ши, которая будет вас во всём слушаться. А не я…

− Почему ты думаешь, что это возмож-шно?

− Я не знаю, возможно ли это, − легонько качаю головой. Перед глазами всё плывёт. – Но если возможно… я должна… узнать… и вернуться. Я хочу быть настоящей, жить… по-настоящему. А не как кукла.

Почему-то при этих словах в глазах Шоа-дара появляется странный расчётливый блеск.

− С-сейчас у нас слиш-ш-шком мало информации о том, как с тобой это произош-шло. Но обеш-щаю, мы с братом с-сделаем всё, чтобы узнать больш-ше и во всём разобраться. И если существует возможность для тебя вернуться в твоё настояш-щее тело… мы тебе с-скажем.

Его ответ становится для меня настоящей неожиданностью. То, что он обещал, за них двоих… это воспринимается довольно серьёзно… почему-то мне кажется, что змеехвостые братья не относятся к тем, кто разбрасывается пустыми обещаниями. Может, мне даже удастся уговорить их помочь мне. Например доставить меня на родную планету. Может, если я окажусь на Земле, найду своё настоящее тело, то тогда моё сознание само вернётся на своё законное место.

− Спасибо, − улыбаюсь я непослушными губами склонившемуся надо мной нагу. Глаза уже буквально слипаются.

Наверняка они чего-то потребуют за свою помощь… но размышлять о том, что я готова сделать ради возвращения, уже намного приятней, чем испытывать то отчаянье, которое меня крыло, когда я была уверена, что утилизации в случае поимки мне не избежать.

− Пока не за что. С-с-сейчас не пугайся, − велит Шоа-дар набирая что-то на нижней панели капсулы. – Чтобы процесс лечения запустился, капс-с-сула должна закрыться. Ты, с-скорее вс-сего, погрузиш-шься в сон на всё время лечения.

− Скорее всего? – недоумённо свожу брови. Звучит так, будто он не уверен.

− Да. Я не могу гарантировать, что твой биос-с-синтезоидный организм поведёт себя так же, как натуральный, − деловито объясняют мне. – Ес-с-сли вдруг прос-снёшься раньше, чем капсула откроется, не бойс-ся. И просто дождись, когда кто-то из нас-с-с за тобой придёт.

Ах да… я синтетическая… хотя...

− Организм всё-таки? А что такое вообще, эти биосинтезоиды? – интересуюсь, еле ворочая языком.

− Узнаешь, когда проснёш-шься, − ухмыляется Шоа-дар. И крышка у меня над головой начинает медленно опускаться.

Пару минут я ещё смотрю на смутные очертания мужчины, застывшего рядом с капсулой, а потом сон всё же побеждает и моё сознание уплывает в блаженную тьму.