Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон
Дэсс не знал, как поступить: то ли последовать совету и выслушать господина Донахью, то ли бежать из поместья с телохранителем. Мстислав медленно двинулся к выходу. А отец Домино подошел совсем близко к Дэссу, наклонился над ним и прошептал на языке СерИвов:
– Привет, братец. Тебя загодя не предупредили, но ты не пугайся; все будет хорошо.
Дэссу хватило выдержки не отшатнуться от Соны, когда он услышал, что она больна лунной лихорадкой. Ему и сейчас хватило самообладания.
– Простите, я не понимаю, – сказал княжич на человеческом языке.
– Смеешься над старшим братом? Ай, Дэсс, как некрасиво! – Карие глаза, окруженные сеточкой морщин, улыбались.
Дэсс отодвинулся.
– Что вы от меня хотите? Слав!
Телохранитель обернулся на пороге.
– Господин Донахью, вы его пугаете. Не надо; ему и так досталось.
Бывший отец Домино – а нынче старший княжич Касс Мат-Вэй – выпрямился. Поглядел на Дэсса – долго, пристально. В лице ничто не дрогнуло, но Дэсс понял, что старший брат несказанно разочарован.
– Мстислав, я погорячился. Приношу свои извинения. Возьмите эту чертову кредитку и отведите Нормана домой. Если он доверяет только вам… что ж… – Касс обескураженно развел руками.
Дэсс вышел из «Руби». Голова чуть кружилась, но мысли были ясные, холодные. Великий Ханимун отвернул свой лик от СерИвов, если Дэсса показывает магию любви мерзавцу Домино, а Касс – подумать только! – хотел ударить человека по лицу.
СерИв! И – по лицу.
Человека.
Мир опрокинулся…
Глава 7
Мстислав не сел снова в мобиль, а повел княжича через парк пешком. Здесь было свежо после дождя, подсыхающие капли еще поблескивали на траве и листьях, и в воздухе стояли удивительные запахи. Инопланетные деревья тонко благоухали, а цветы как будто задались целью удушить ароматом не привычного к ним СерИва.
Дэсс пытался найти оправдание брату. Касс понимал, что Мстислав успеет отпрянуть и не схлопочет затрещину. Он изображал господина Донахью: наверное, тому случалось распускать руки. Но Касс-то мог бы воздержаться!.. Переселившись в чужое тело, он великолепно справился с ролью человека. Почему? Скорей всего, он сохранил память отца Домино. А отчего Дэсс не сохранил чужую память? Загадка.
Итак, Касс играет господина Донахью. Играет семнадцать дней – со дня своей «смерти». И никто не обнаружил подмены? Даже Мстислав?
– Слав, сколько времени ты тут на службе?
– М-м… сорок два дня.
– Господин Донахью не казался в последнее время странным?
– Казался, – подтвердил телохранитель, шагая рядом с Дэссом по дорожке. – И еще каким удивительным! Разговаривал учтиво, через слово не грозил погнать взашей. – Мстислав на ходу сорвал веточку, постучал ею по ладони. – СерИв Дэсс, ты мне сказал что-нибудь важное?
– Нет.
– Вот и ладно. Я совершенно не догадался, что господин Донахью тоже из ваших.
Княжич невольно улыбнулся. Хорошо понимать друг дружку с полуслова.
Вблизи дом с колоннами показался роскошным дворцом. Дорогой белый камень был ошлифован и мягко светился на солнце, окна отсвечивали золотисто-коричневым, а двери были сделаны из медового дерева и украшены тонкой резьбой, словно вышедшей из-под рук СерИвов.
Внутри оказалось еще красивей: все тот же белый камень, шелк строгих цветов, резное дерево, ковры, позолоченное серебро. И много зеркал – Дэсс прямо-таки опешил, когда при входе его встретили множество Мстиславов и Домино. Это сколько же настоящих Зеркал тут могло прорасти?
– Господин Донахью недавно распорядился поменять зеркала, – как бы между прочим заметил Мстислав.
Дэсс приободрился и уверенно зашагал вслед за телохранителем через сквозные светлые залы.
Навстречу не попадалось ни души. Совсем не похоже на княжеские замки, где полно прислуги и всяческой родни.
– Почему никого нет?
– Есть повар, уборщица и охранник. Повар на кухне, уборщица приходит по утрам, охранник сидит за пультом слежения. Раньше был шофер, он же садовник, но господин Донахью его рассчитал.
– Когда?
– Недели две назад. Чуть больше.
Касс избавился от садовника, едва вселился в этот дом.
– А когда начали приходить СерИвки?
Телохранитель мысленно посчитал.
– Тридцать шесть дней назад объявилась княгиня. На следующий день пришла старшая княжна…
– К кому? – перебил Дэсс невежливо.
– К господину Донахью. И после шастала к нему через день. Затем перестала. Шестнадцать дней назад впервые появилась младшая…
– Довольно, – снова перебил княжич, не в силах слушать про похождения любимой сестренки. – Слав, извини, но…
Мстислав крепко сжал его запястье.
– Тише, тише, – пробормотал он на языке СерИвов, и Дэсс вспомнил, что их может слышать охранник.
– Молчу, – сказал он послушно. И тут же спросил, впервые об этом задумавшись: – Слав, а где жена господина Донахью? То есть… э-э… моя мать?
– Она здесь не живет. Рассталась с мужем много лет назад.
– И чем занимается?
– Линда Гейл – известная певица. Это она устроила тебя на видео с программой «Домино».
Княжич с дрожью вспомнил про эту самую программу – как выразился Мстислав, «дурацкие шутки, идиотские пляски и отвратительное пение». Быть может, удастся от нее отвертеться? Как-никак, Домино похищали бандиты, и он утратил память. А впрочем, кэт с ней, с программой. Есть неприятности и похуже.
Мстислав с особой торжественностью распахнул двустворчатую дверь, отделанную жатым шелком стального цвета.
– Ваши покои, господин Домино. Прошу!
За дверью оказался коридор с окнами по одну сторону и зеркалами напротив, с расписными стенами и потолком. Княжич скользнул взглядом по росписям. Обнаженные девушки были прекрасны; по человеческим меркам, разумеется. СерИву от их безволосой наготы не было никакой радости. К тому же девицы столь откровенно приглашали гостя заняться любовью, что княжич застеснялся, как подросток. Увидев ближайшую дверь, он взялся за рукоять, чтобы уйти от смущавших его картин. Дверь и не подумала открыться.
Зато Мстислав легонько толкнул ладонью, и дверь отворилась.
– Заходи, – телохранитель улыбнулся.
Княжич был приятно удивлен. Ни откровенных картин, ни слишком вольных скульптур. Стены были затянуты коричневым шелком, стояла такая же коричневая постель, кресло, два стула, придвинутый к стене стол, рядом – погашенный видеоэкран.
– Это моя комната, – пояснил Мстислав. – Что ценно – разговоры здесь не прослушиваются.
Княжич еще раз огляделся.
– А где изображение твоей жены? Портрет.
Мстислав глянул так, словно его горько обидели. Затем в глазах блеснула знакомая ярость.
Он стремительно подошел к видео, коснулся ладонью. Экран вспыхнул, и появилось какое-то страшилище. Дэсс едва признал женское лицо. По щекам расползались лиловые пятна, брови и ресницы осыпались, седые волосы на голове вылезли клочьями, и просвечивал обтянутый кожей череп. Под глазами висели черные мешки, водянистые глаза смотрели тускло и бессмысленно.
– Появляется всякий раз,
