Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова
Полли выросла в заносчивую и капризную девушку, наши отношения охладели, но с Петером все сложилось иначе – наша дружба окрепла.
Мы сбегали бродить по Ржавому пустырю или ловить рыбу в Угольном пруду, копались на свалке возле завода в поисках стеклянных шариков, помогали друг другу с уроками и вместе читали книги в шалаше на дереве в его саду.
Позже я учила Петера, как завоевать симпатию понравившейся ему девушки, а Петер утешал меня, когда Людо, красивый и надменный сын местного ветеринара, перестал приглашать меня на прогулки возле конюшен.
Сестра Петера три года назад вышла замуж и уехала в столицу, отец Петера отошел от дел, переселился к дочери и передал сыну надзор за бумагопрядильным заводом и ткацкими мануфактурами.
Дела у Петера шли хорошо, он был предприимчив, серьезен и умел внушать уважение. Его выдвинули в Совет промышленников, и он рассчитывал войти туда к концу года.
Петер не раз предлагал помочь мне деньгами, но я наотрез отказывалась. «Дружба замолкает, когда говорят деньги», любила повторять бабушка.
Я слишком дорожила дружбой с Петером и не хотела ставить ее под угрозу.
Но Петер не сдавался. Он даже предложил мне выйти за него замуж.
Делал предложение два раза. Первый раз – через неделю после того, как умерла бабушка и я не знала, за что браться и как жить дальше.
Помню, его слова застали меня врасплох; поначалу я решила, что это шутка и неуместно рассмеялась – впервые за дни после похорон. Петер покраснел, как рак. Я прикусила язык и смешалась. Забормотала извинения, поблагодарила друга и отказалась. Петер сжал кулаки и перевел разговор на другое.
Второй раз Петер заговорил о браке год назад, когда начались проблемы с Бельмором и налогами, и в тот раз был настойчив и уверен. Он приводил разумные доводы, почему брак будет выгоден для обоих.
Пришлось провести с ним обстоятельную беседу, во время которой я чуть не умерла от смущения.
Конечно, Петер любил меня, и я его любила, но не так, как должно супругам любить друг друга.
У Петера сильно развито чувство долга, и он до сих пор видел во мне девочку, которую должен оберегать и защищать, как старший брат. Но мне не нужно было его самопожертвование, и я не могла представить его своим мужем.
Мы разговаривали долго. Петер поначалу упрямился, но понял мои доводы и пообещал, что больше руку мне предлагать не станет. Я была уверена, что сердце его не разбито; пожалуй, он даже почувствовал облегчение. Но с месяц после этого мы встречались, испытывая мучительную неловкость. Однако наша детская привязанность оказалась сильнее, и вскоре все вернулось на свои места.
В глубине души я надеялась, что Алекса и Петер поймут, что они созданы друг для друга. Но пока страстью между ними и не пахло. Я оставалась связующим звеном между друзьями. Петер не замечал красивых карих глаз Алексы, морщился от ее грубого языка, а Алекса считала Петера чистоплюем и папенькиным сынком.
Она была неправа. Петер отличался редким упорством и находчивостью, и уж точно не зависел от мнения отца.
– Эрла, сегодня же отправлю письмо в столицу срочным курьером, – говорил он непререкаемым тоном. – Найду тебе лучшего поверенного. Он приедет сюда и возьмет дело в свои руки. Тебя немедленно выпустят. Мы заставим бургомистра и комиссара принести тебе извинения.
– Спасибо, Петер. Я обязательно оплачу тебе расходы, когда выберусь из этой передряги.
– Ни слова о деньгах, Эрла.
– Поверенный вряд ли успеет приехать до разбирательства коронариев, – угрюмо заметила Алекса.
– Не страшно, – отмахнулся Петер. – Если ее признают виновной на первом слушании – а я уверен, что не признают! – поверенный позже выступит на втором слушании. Эрла, ни о чем не беспокойся. Все пустяки. Простое недоразумение. Скоро мы будем смеяться над этим происшествием.
– Ага, очень смешно, когда ты сидишь в каталажке, и тебя называют ведьмой, – вмешалась пессимистичная Алекса.
Петер послал ей выразительный взгляд, но Алекса не унималась.
– Нужно не полагаться на поверенного или комиссара, а самим выяснить, что произошло. Почему Бельмор пошел на Ржавый пустырь? Кто его там поджидал? Какое заклинание применил витамаг и кто этот витамаг?
– Комиссар показал мне Бельмора. Ребята, это ужасно...
Я рассказала им о визите в мертвецкую и о выводах доктора.
– Откуда в наших краях шип редкого растения, да еще зачарованного витамагом? – воскликнула Алекса, пока Петер задумчиво скреб подбородок.
– Саженец древоядицы могли привезти контрабандой и продать на Полуночном рынке, – предположила я. – Но кто зачаровал его? Не знаю. Заклинания витамагии недолговечны, они действуют день-два, самое большее неделю. Других известных витамагов в нашем городе нет. И потому все подозрения падают на меня. У меня был мотив, была возможность. Хотя я никогда раньше не накладывала заклинания высокого уровня, да еще с вредоносным модусом.
– Вот задачка… – пробормотал Петер и утешающе похлопал меня по руке. – Но мы ее решим. Даже не сомневайся. Тебя тут не обижали? – спохватился он.
– Нет, тут неплохо. У меня отличная компания.
– Мы принесли тебе одежду и немного еды.
– Спасибо, ребята!
– Будем приходить каждый день, – пообещала Алекса. – Но что делать с чайной? Там сейчас такой беспорядок после обыска. Хотя я следила, чтобы дурак Бобсон ничего не испортил. Само собой, они противозаконного не нашли, но комиссар велел закрыть чайную на время дознания. Занту я возьму себе, но не обещаю, что не пристукну эту заразу.
– Уж постарайся.
Мы болтали, пока надзиратель извиняющимся тоном не попросил посетителей на выход. Мои друзья ушли, а я осталась.
И пусть меня окружали тюремные стены, на душе значительно повеселело.
☘️
Вскоре выяснилось, что время в тюрьме течет по-особому – то невыносимо медленно, как в кошмарном сне, то слишком быстро.
Каждое утро я просыпалась, не понимая, где нахожусь, а когда явь обрушивалась на меня во всей неприглядности, сердце сжималось от тоски.
На второй день заключения моих соседей по камерам отпустили, я осталась одна в тюремном подвале. Но посетители шли потоком: Алекса и Петер, фонарщица Лилла и вдова Кордула, пекарь Пампкин и дочь доктора Мила, и многие завсегдатаи моей чайной.
Я радовалась их приходу, но все же ждала другого визита, который так и не состоялся. Комиссар Расмус
