Верное средство - Нина Юрьевна Князькова
– Если бы я знала, про кого спрашивать, то сказала бы, – разозлилась.
– Вот узнаешь, потом и спрашивай. Все, доброй ночи, – пожелал он и прервал звонок.
Я обиженно засопела и выглянула в окно, где у жуткой полосы препятствий стоял Карапетов. Тихомира рядом с ним уже не было. И что меня так настораживает в этом директоре? Ведь я работала и на более странных людей.
Отойдя от окна, я вдруг вспомнила, что хотела спросить Аринку про мавок и леших, но Лохматов спутал мне все планы и голову заморочил. Тьфу ты! Ладно, завтра с подругой поговорю по поводу творящегося здесь бедлама. А пока…
Я подскочила на месте, когда услышала стук в дверь. Осторожно подошла, приоткрыла дверь, выглянула.
– Вы хотели со мной о чем-то побеседовать, – напомнил мне стоящий в коридоре Карапетов. Одет он был во все спортивное. Я открыла дверь шире и махнула рукой в сторону ближайшего стула. Так, и с чего же мне начать разговор? – Я слушаю вас, – директор подождал около минуты и нетерпеливо глянул на часы.
Я вздохнула и решилась.
– Я хотела бы знать, что здесь все-таки происходит, – произнесла я, сцепив руки в замок.
Карапетов не стал делать вид, что не понимает, о чем я говорю. Видимо. Понял, что я не настолько дура, чтобы не замечать здесь всего странного и несуразного.
– Присядьте, Дамира, – указал он на пуфик. Я умостила свою пятую точку на предложенное место и приготовилась слушать. – Думаю, что вы уже знаете, что наша школа полностью финансируется предприятием «Май-плюс», которое находится в городе Май, что к востоку отсюда, – он выразительно на меня посмотрел.
– Знаю, – кивнула я. Не зря же документы читала.
Фома Измаилович чуть расслабился.
– Так вот, в Мае и здесь в Березкино находятся дети, которых мы излечиваем от… неизлечимых болезней. Таких, как ДЦП, иммунные заболевания, рак… – принялся он перечислять.
– Но это же… – я запнулась, пытаясь правильно сформулировать свой вопрос. – От этих болезней очень тяжело кого-то вылечить, – тактично сказала.
Мужчина слабо улыбнулся.
– Я, кажется, неправильно выразился. К нам попадают только те дети, которых не смогли вылечить врачи в других частях страны. Безнадежные. Иногда их едва успевали привезти к нам, потому что шансов… не было, – огорошил он меня. – И к этим детям применяются экспериментальные препараты нашего собственного производства. Некоторые из них… имеют некий побочный эффект. Дети становятся более чувствительными… к некоторым вещам, – было видно, что он тщательно обдумывает каждое свое слово. – У многих меняется… восприятие действительности, и они видят и слышат больше нормальных детей.
С каждым его словом у меня брови все выше и выше поднимались. Вот это номер! Я-то думала, что это дети – психи, а оказалось, что взрослые.
– То есть вы на детях проверяете новые лекарства с неизвестными побочными эффектами? – Ужаснулась я.
– Нет! То есть, – Карапетов слегка смутился. – Эти дети были брошены родителями из-за своей неизлечимой болезни. И шансов у них не было даже просто на жизнь. Мы можем дать им эту жизнь, но…
– Но превратите их в тех, у кого постоянные галлюцинации, – закончила я, лихорадочно пытаясь придумать, что мне делать дальше. Нужно ли вообще оставаться в этом Березкино? Пересилила меркантильная составляющая и я решила, что не уеду отсюда, как бы местная действительность меня не попыталась запугать. – Тогда вам нужно придумать, как снять такой симптом у детей, – предложила я самый простой выход.
– У этих детей нет галлюцинаций, – директор исподлобья глянул на меня. – Они просто… В нашем интернате живут только те, кто такие от рождения, а не из-за лечения.
И что мне делать с этой информацией?
– То есть, они сразу ненормальные? – Просипела я еле слышно.
– Эти дети очень даже нормальные, – возмутился Карапетов. – Просто они чуть… гениальнее других и видят мир во всей его полноте, а не живут в придуманных рамках сознания.
– То есть тот мальчик действительно видел лешего? – Я все-таки очень скептически отнеслась к этому заявлению.
– Да, – совершенно серьезно кивнул Фома Измаилович.
Весело у них здесь. Так, мне еще раз нужно все обдумать. Я отсюда уезжать не буду, но и жить в такой атмосфере будет проблематично.
Я поднялась на ноги.
– Спасибо за разъяснения. Мне о многом нужно подумать, – принялась я выпроваживать директора из своих комнат.
– Вы же не уедете? – С тревогой уточнил он.
Ясно, не хочет терять работника, которому уже заплатил кучу денег.
– Я не уеду. Просто хочу выработать линию поведения, которой мне надо будет придерживаться, пока я живу здесь, – ответила честно.
– Боюсь, что вам это не поможет, – покачал он головой и вышел за дверь, тихо прикрыв ту.
Я снова села на пуф и потерла лоб, пытаясь переварить полученную информацию. Так, я все-таки делопроизводитель. Я научена думать! Значит сейчас я возьму полученную информацию, структурирую ее и выведу формулу идеальной жизни здесь.
Через час я смотрела на исписанные листы блокнота и понимала, что мне нужен мужчина. Кто-то из местных. Во-первых, с ним будут считаться. Во-вторых, я буду чувствовать себя более защищенной. В-третьих, так я сама быстрее вольюсь в местное общество. Это Березкино мне нравится несмотря на странности, и я хотела бы тут остаться.
Далее я взялась за анализ тех, кого могла бы рассматривать на вакантное место рядом с собой. По всему выходило, что пока самой перспективной фигурой был Макар. Других мужчин я тут особо не видела, кроме Лохматова и Карапетова. Но первый является мужем подруги, а второй моим директором, так что эти варианты совершенно точно не подходят. Только полная дура на работе заведет роман с начальником.
Решив, что завтра же пойду в наступление, я легла спать уже заполночь. А что? Хорошие мужики в наше время на дороге не валяются. А этот не позволял себе ничего кроме заинтересованных взглядов в мою сторону и приветливых улыбок. Значит, надо брать…, если не найдется никто более перспективный по мою душу.
И… я проспала! Просто не услышала будильник. А вот легкий стук в дверь услышала и подскочила из-за него на кровати. Глянула на часы и, чертыхаясь, принялась выпутываться из одеяла. Выскочила в гостиную, резко рванула дверь на себя.
– Кхм, – Карапетов отпрянул к противоположной стене. – Я лишь хотел убедиться, что с вами все в порядке, – пробормотал он, стараясь на меня не смотреть.
– Д-да, я сейчас быстренько оденусь и побегу на работу, – заверила, сдув с лица разлохмаченные волосы.
– Не торопитесь. Завтрак ждет
