Наваждение - Кристина Лин
В летнем саду светло и приятно. Яркое солнце слепит глаза, пробирается под легкую ткань платья, обжигает жаром. Я иду по маленькой тропинке возле дома, вдоль которой растут диковинные цветы. Они чем-то похожи на розы, но это не они. Что же это за вид растений такой необычный? И пахнут они так странно, терпко-мускусный запах пробирается в легкие. Как же это необычно, но приятно. Кажется, я где-то уже чувствовала этот запах, что-то смутное и совсем недавнее…
Рядом со мной кто-то есть. Тот, кто важен для меня, необходим мне, как воздух. Мне не видно лица, но этот человек что-то рассказывает. Фоном я слышу мужской голос, но не могу разобрать слов. Ласково улыбаясь своим мыслям, в голове проносится: «Любимый!».
Скольжу взглядом по большому трехэтажному дому. Мне всегда нравилось смотреть на него. Особенно в те дни, когда солнце отражается на необычном камне, который так красиво переливается под его лучами. Необычные мраморные статуи, украшающие фасад, сегодня выглядят немного празднично. Наверное, это все из-за погоды, которая так и манит обитателей замка выйти на прогулку.
Однако солнце все ярче, и мне уже совсем жарко под его лучами. Даже дышать становится тяжело. Делаю глубокий вдох и… просыпаюсь.
Сон. Мне это приснилось. Снова этот дом, который я никогда не видела раньше. Только в своих сновидениях. И опять тоска от того, что все происходящее оказалось нереальным.
Как такое возможно? Столько времени повторяются эти сновидения, и всегда в них один и тот же дом. И там все хорошо. В этом доме я счастлива.
Открываю глаза, рассматриваю фигурную лепнину на потолке. Так, что это? Ах, ну да, я же на задании.
Но в это же мгновение понимаю, что я тут не одна.
Матрац подо мной пришел в движение. А мужчина, лежащий рядом, перевернулся на спину. Он шумно выдохнул и сонно засопел. Замерла, стараясь не шевелиться. Сердце пропустило удар, а потом зашлось в бешеной гонке.
Медленно повернула голову и почти уткнулась в профиль властного незнакомца, от одного взгляда которого вчера так предательски вибрировала каждая клеточка моего тела. Они и сейчас все разом завибрировали. Только на этот раз от ужаса.
Филипп Аркадьевич. Как он оказался в моей спальне?
Приподняла голову, чтобы осмотреться, и чуть не взвыла от ужаса, когда до моего сознания дошла страшная правда. Это я была в чужой спальне, в постели с мужчиной, которого толком не знала.
Не может быть это правдой. Просто не может. Черт, может это сон? Зажмурилась и больно ущипнула себя за руку. От боли чуть не взвизгнула, но пейзаж за шторками век не изменился.
Чужая спальня. Чужая постель. И мужчина. Тоже чужой. И я.
Ой, мамочки? А мы…? Разве…? Что тут было?
Я заморгала, надеясь, что морок спадет. Но это не помогло. Собравшись духом, подняла одеяло и чуть не завыла от пугающей реальности. Я лежала в кровати абсолютно голая.
Тихонько выдохнула, боясь пошевелиться.
Так, мама всегда учила сохранять спокойствие в любой ситуации. Надо оценить обстановку. Всегда, при любом раскладе, есть как плюсы, так и минусы. Нужно просто понять, чего больше. Ага.
Из минусов — я голая с малознакомым мужчиной в чужой постели. И непонятно, как тут оказалась и что было ночью. Из плюсов — мужчина все-таки в домашних брюках, и он спит. Если вести себя тихо, то можно незаметно ускользнуть отсюда и вернуться в свою спальню до того, как меня станет искать заказчик. Ну, или до того, как меня накроет сердечный приступ от ужаса.
Черт, вот надо же было так вляпаться?! Что вчера было? Помню, как пила шампанское с каким-то мужчиной возле большой ивы, у озера. Мне было так хорошо, даже весело. Он что-то рассказывал, я смеялась. А дальше все… провал. Это сколько же надо было выпить, чтобы я ничего не запомнила? Или опять бракованный алкоголь?
Молодец, Викуся, доигралась. Только в постель к незнакомому мужчине ты еще по пьяни не прыгала. Умница, ничего не скажешь!
Так, все. Надо выбираться. Аккуратно, бочком, я стала продвигаться к краю кровати. Мне оставалось совсем чуть-чуть, когда мужчина резко повернулся, обхватил мою талию и, перекатившись, опрокинул меня на себя, заставив вскрикнуть от страха.
— Далеко собралась? — сонно выдохнул он, не открывая глаз.
Сильные руки обхватили талию и вжали меня в крепкое тело. Даже сквозь смявшееся одеяло между нами я чувствовала жар, исходящий от мужчины и тугой бугор, упирающийся мне в пах. А еще запах. Терпко-мускусный, он пробрался в легкие, забился в волосы, окружил незримым коконом. Рука мужчины по-хозяйски прошлась по моей спине, и я перестала дышать, чувствуя, как кожа покрылась мурашками. Дыхание сбилось, а сердце ускорило бег, будто желая выиграть первенство по количеству ударов в секунду.
Упираясь ладошками в его грудь, я попыталась встать, но у меня не получилось даже шелохнуться. Рука, тем временем, опустилась на ягодицу и с силой ее смяла. Из горла вырвался невнятный стон, и мужчина открыл глаза.
Его взгляд, цвета ночи, в свете утреннего солнца совсем не казался мне пугающим. Скорее пытливым. Властным, удивленным, но не страшным.
Сейчас этот взгляд изучал меня. С такой внимательностью, будто раньше не эти же глаза рассматривали меня во время танца. Его взгляд скользит от густых ресниц, по щеке, и замирает на губах. В глубине зрачков загорается тьма. Жадная, обжигающая, демоническая. Еще секунда, и она затянет меня в пропасть. Обволакивающее, усыпляющее бдительность, ощущение завладело рассудком. Мир вокруг нас растворился в невнятном тумане. Есть только эти глаза и губы, которые, как магнит, притягивают к себе все внимание.
Усилием воли закрываю глаза, прогоняя наваждение. Это черти что такое — мне надо бежать, а я тут…, с ним… И к чему это все приведет — одному Богу известно.
— Пустите! — говорю ему. Хотела сказать строго, но вышел невнятный шепот, больше похожий на скулеж побитой собаки.
— Не могу, — говорит он с хитрой улыбкой на губах.
Сердце бахнуло в пятки, и я нервно сглотнула ком в горле.
— П-почему… п-почему не можете?
— Руки не расцепляются, — выдал он и заулыбался, довольный своей шуткой и моим смущением.
— То есть как? — выдыхаю удивленно. — Как это не разлепляются?
— Очень просто, — отвечает этот шутник, явно наслаждаясь ситуацией. — Вот, — он наигранно попытался сдвинуть с места ладони, но они не шелохнулись. — Видишь? Не разлепляются.
Когда-то в детстве у меня был друг
